Китайский Шерлок Холмс - Ши Чэнь
– Офицер Чжао, я хочу еще раз уточнить один вопрос. – Сказавшим это был Чэнь Цзюэ.
– Что?
– Днем девятнадцатого декабря, когда вошли в Обсидиановый особняк, вы преследовали Гу Юнхуэя до третьего этажа, а потом он забежал в одну из комнат, верно?
– Верно.
– В какую комнату на третьем этаже?
– Как я уже говорил, учитывая теперешнюю ситуацию, это та комната, в которой остановилась госпожа Чжу, – скрестив руки на груди, серьезно ответил Чжао Шоужэнь.
– В то время вы проверили все комнаты в Обсидиановом особняке?
– Да. После того, как схватили Гу Юнхуэя в пяти километрах от дома, мы провели всесторонний обыск.
– Помимо зацепок, на которые вы указывали ранее, обнаружилось что-то еще?
– Нет.
Чэнь Цзюэ опустил голову и глубоко задумался.
Чжу Лисинь, толкнув меня локтем, нахмурилась:
– Он сейчас сказал правду? Это произошло в моей комнате?.. – Казалось, что это сильно ее взволновало.
Утешая ее, я сказал:
– Всё в порядке, Гу Юнхуэй лишь исчез из вашей комнаты, сбежал. Просто полиция еще не выяснила, как ему это удалось. Он не умер там, так что бояться не надо.
Чжу Лисинь в ступоре пробормотала что-то вроде «угу», явно не успокоившись.
Настенные часы показывали шесть часов. В животах у нас начало урчать, и Чжу Цзяньпин предложил заморить червячка. Дядя Чай сказал, что ужин скоро будет готов, и отправился на кухню. Чэнь Цзюэ, профессор Чжэн и Ван Фанъи уже сидели и болтали за кофе.
Чжу Лисинь, окинув нас взглядом, сказала:
– Гу Ян целый день ничего не ел. Пойду позову его спуститься.
Посмотрев на ее изможденный вид, я, не в силах этого вынести, усадил ее на место и заявил:
– Посидите тут, я сам схожу.
К тому времени из кухни вышел дядя Чай с множеством блюд и поставил их на стол. Выглядело все это очень аппетитно. Ароматы еды будоражили мое обоняние, и в животе еще сильнее заурчал голод.
– Вы принимайтесь за еду, а я пойду позову молодого хозяина.
Дядя Чай вытер руки белым передником и пошел к лестнице. Так как я дал обещание Чжу Лисинь, то последовал за ним.
Я шел за дядей Чаем и чувствовал, что пропал. Я видел, как Чжу Лисинь беспокоится о Гу Яне, и мое сердце отзывалось тупой болью. До этого момента я не верил в любовь с первого взгляда. Но можно ли назвать таковой лишенную взаимных чувств любовь? Возможно, кто-то скажет, все это потому, что Чжу Лисинь – красавица. Но мне кажется, дело не в этом. Хоть опыт у меня и не такой уж большой, красавиц я видел немало, и многие из них были красивее Чжу Лисинь. Но я просто не мог выкинуть ее из головы. Мне хотелось сделать для нее все что угодно. Однако я понимал, что это невозможно: с какой стороны ни посмотри, я не шел ни в какое сравнение с Гу Яном. Поэтому я мог только тайно обожать ее, надеясь, что она будет счастлива.
Не знаю, как долго я шел за дядей Чаем, но мы подошли к двери комнаты Гу Яна. Дядя Чай осторожно постучал в дверь костяшками пальцев и тихонько дважды позвал его:
– Молодой хозяин!
Кажется, я услышал какое-то движение в комнате, но дверь никто не открыл. Тогда я повернул дверную ручку и толкнул дверь от себя. Она заскрипела, открываясь. Оказалось, что дверь с самого начала была не заперта.
Я продолжил толкать ее, но вдруг меня что-то остановило.
Дверная цепочка. Оказалось, что Гу Ян набросил ее. Я вспомнил, что в моей комнате такая же. Основная планка крепилась к раме, и один конец цепочки был зафиксирован на ней, а второй, подвижный, можно было вставить в паз рейки-полоза на внутренней части дверного полотна. После этого у человека не оказывается возможности приоткрыть дверь больше чем на пять-восемь сантиметров. Просунуть руку в дверной проем и сорвать цепочку, дотянувшись до рейки, тоже не выйдет. Все это сделано для того, чтобы хозяин, идентифицируя личность посетителя, не мог подвергнуться неожиданному нападению с его стороны.
– Гу Ян, это я, Хань Цзинь! – крикнул я, приблизив лицо к промежутку между дверью и рамой.
В тот момент дядя Чай стоял у меня за спиной. Он несколько раз кашлянул, а потом сказал:
– Молодой хозяин, это я и господин Хань. Пожалуйста, откройте.
– Я слышу, – долетел до нас голос Гу Яна изнутри.
– Во сколько ты спустишься? – снова окликнул я его в дверную щель. Прошло некоторое время, а никакого ответа из-за двери не донеслось. Гу Ян больше не реагировал.
– Гу Ян?
Ни слова.
– Может, он уснул? – предположил я, обернувшись к дяде Чаю. – Давайте дадим ему немного поспать, а потом принесем еды. Я заметил, что он физически и морально истощен и уже просто не выдерживает.
Я услышал шорох и подумал, что это Гу Ян перевернулся в кровати, поэтому не обратил на него большого внимания.
Спустившись вниз, я обсудил с другими ситуацию наверху, и потом все молча принялись за еду. Может быть, потому, что съеденных в обед сэндвичей было недостаточно, все проявили недюжинный аппетит, и вскоре съели всё, что приготовил дядя Чай. Когда мы доели ужин, он пошел на кухню, чтобы приготовить фрукты для подачи.
Чжу Лисинь весь вечер мыслями находилась не с нами – она беспрестанно поглядывала наверх. Я понимал ее настроение: в конце концов, она целый день не видела Гу Яна и, будучи его девушкой, разумеется, волновалась за него.
Так прошло более двух часов. Время близилось к десяти, а Гу Ян, похоже, так и не собирался спускаться.
– Я лучше поднимусь проведать его, – беспокойно поднялась со своего места Чжу Лисинь. – Он же за целый день не съел ни кусочка – ведь заморит себя голодом…
– Позвольте мне подняться к нему вместе с вами.
Это хотел сказать я, но меня внезапно опередил Тао Чжэнькунь.
Чжу Лисинь молча кивнула и пошла подниматься по лестнице. Дабы не скомпрометировать себя, я лишь проводил их взглядом. Прошло около десяти минут, когда Тао Чжэнькунь быстро спустился к нам с очень напряженным видом:
– Скорее идите сюда. Мне кажется, что-то не так.
За его спиной стояла дрожавшая Чжу Лисинь.
Завидев их лица, я сообразил, что события принимают дурной оборот; странное ощущение объяло все мое тело. Я устремил взгляд на Чэнь Цзюэ. Он тут же вскочил, отставив в сторону чашку, и рысью побежал наверх. Сразу за Чэнь Цзюэ последовал офицер Чжао Шоужэнь. По его хмурому виду можно было догадаться: он предчувствовал, что произойдет
