Кот мяукнул в третий раз - Юлия Владиславовна Евдокимова

– Вы знакомы с профессором Григоревичем?

Парень неожиданно покраснел.

– Я уже рассказывал вам об этом в прошлый раз, видел его только один раз, когда стриг газон у гостиницы, а он, типа, возмущался, что я шумлю. Ну, че, я извинился и сказал, что скоро закончу.

– Вы не знали его или не слышали о нём до встречи в Болтужеве?

– Нет.

Стрельников готов был поклясться, что парень врет.

– Профессор приходил в усадьбу, вы там с ним не разговаривали?

– Я садовник. Занимаюсь парком и садом.

– Чем вы занимались в последнее время?

– Расчищали дорожки в парке, подстригали кустарники, пололи сорняки. Ну, типа все такое. Там много работы с розами, каждый день нужно обрабатывать кусты.

Алиби Тимофея подтвердили и студенты, и хозяйка кафе. Сосед видел, как парень возвращался домой, когда случайно выглянул в окно.

Тимофей явно врал, но основания для задержания не было. Для задержания необходимо быстро разобраться с автомобилем: как машина оказалась на стоянке в отсутствие владельца если никто не мог воспользоваться ключами? Не будь машины, можно поверить, что парень пришел пешком, сделал свое черное дело и вернулся домой. Но машина стояла у гостиницы! Мог Тимофей отъехать от дома и вернуться так, чтобы не услышали соседи? Теоретически – мог. Мало ли какие машины ездят ночью по улице, никто в окна не выглядывает…

Глава 12.

Немногочисленные прихожанки расходились после вечерней службы, звонили колокола.

Леля, Мармира и Таисия наблюдали, как играют лучи вечернего солнца с тенями на белых стенах храма, прикладывают свет к одному месту, потом к другому, наконец, выбрав идеальное расположение, оставляют стену в покое и прилаживают другую тень в одном, лишь солнцу известном порядке. Звонарь дергал за веревочки, колокольный звон разливался над крышами, лесом и узкой лентой реки.

Вернее, наблюдала Грайлих, потому что Леля улыбалась и кивала в ответ на приветствия, а Мармира смотрела куда-то в пустоту, надменно вскинув подбородок.

«Она бы идеально смотрелась в роли хозяйки замка где-то в южной Европе»,– подумала Таисия,– «Надо же, какая экзотическая птица в таком городке». Сама Таисия была таким же чужеродным элементом, но она приезжая. Хотя… Грайлих представила себя в одном из костюмов знатной дамы из классической пьесы… а что, она прекрасно вписалась бы в антураж усадьбы Болтужевых!

Мысли перекинулись к усадьбе. Неудивительно, что о ней ходит столько легенд и слухов о сокровищах – дворянский дом в лесу, отрезанный от городка рекой. Наверное, Болтужевы ходили на службы в монастырь за лесом, моста в то время не было, он и сейчас понтонный, для теплого времени года. Зимой переправлялись на санях, как и сегодня, а весной, когда разливается река? Не на лодках же плавали. Ведь рядом километров на пятьдесят ни одной деревни и даже до монастыря не доберешься. Тут не мудрено с ума сойти и все сокровища закопать. Воображение послушно рисовало картины. Пожилая женщина в черном идет к вечерней службе, внучка поддерживает ее под руку. Или приживалка?

При взгляде на Мармиру сердце защемило. Она попросила Лелю зайти в магазинчик, уговорила Мармиру отправиться с ними. Как же тяжело нести на плечах такой груз – косые взгляды, подозрения, и не в первый раз! Вот только годы идут, силы кончаются.

– Может, незнание и не так уж плохо. – тихо сказала Грайлих. – Если подозрительный мужчина уехал, мы никогда не узнаем, кем он был. Но в городе рано или поздно перестанут говорить о нём, слухи утихнут и все встанет на свои места.

– В любом случае, спасибо. – Длинные музыкальные пальцы Мармиры дрожали. – Вы сделали все, что могли. И вы мне не отказали, как поступили бы многие другие. Я это ценю.

– Марина Мироновна. – Леля улыбнулась и улыбка ее впервые была печальной. – Если бы этот человек был вашим сыном, он бы связался с вами, разве не так? Вот и все доказательство, что это не Леонид. Таисьльсанна права, слухи и сплетни не живут больше недели.

У Мармиры был такой виноватый вид, что у Грайлих все внутри похолодело, а Леля спросила испуганно: – Что такое?

– Боюсь, я не была с вами честна.

– Таак…

– Я получила записку. Кто-то оставил ее на прилавке, видимо, я в тот момент отвлеклась… Там было написано – встретимся в 11 вечера в парке усадьбы.

– Написано или напечатано?

– Написано от руки.

– Почерк вашего сына?

– Не уверена… прошло тридцать лет… почерк меняется…

– Где эта записка сейчас?

– Я ее уничтожила. Сегодня утром.

– Встреча была назначена на сегодня?

– Нет… вчера…

– Погодите… так вы пошли? Одна, ночью, через лес в парк усадьбы? – Сердце в очередной раз сжалось, когда Грайлих представила маленькую худенькую фигурку, ковыляющую в темноте по лесной тропинке.

– И? – Округлила глаза Леля. – И что случилось потом?

– Никто не пришел. Я прождала до полуночи.

– Боже мой! – В глазах Лели стояли слезы, видимо, она тоже представила Мармиру в ее костюме, черных чулках и туфлях, которые называли раньше «модельными» в полночь посреди леса.

– Если уж идти в усадьбу ночью, то сегодня. Мне звонила Кристина, они решили устроить экскурсию при свечах, собирается много народа. Начало ровно в десять вечера. – Сказала Грайлих преувеличенно бодрым тоном. – Давайте сходим все вместе!

Мармира не успела ответить. К ним подошла женщина средних лет в длинной юбке и платке на голове. – Это вы хотели поговорить с батюшкой? Он освободился, пойдемте.

Представив, что ей придется покрывать голову платком, который выдавали до этого большому количеству незнакомых женщин, Грайлих помедлила.

– А может, мы во дворе поговорим? Погода хорошая,– видимо, Леля подумала о том же.

– Заходите, заходите! Чего приуныли? – Маленький худенький старичок с абсолютно седой бородой появился на крыльце.

– Да мы вот… – Грайлих провела рукой вдоль своего брючного костюма.

– Кто ж вас прогонит? Идемте, идемте, храм наш посмотрите. Ольга Николавна, – Он строго посмотрел на Лелю. – Ну, а вы уж что? Совсем не показываетесь, нехорошо!

– Да что-то закружилась, дела, никак не получается.

Грайлих ожидала гневную тираду с указанием пальцем на небеса, но старичок лишь погрустнел: – Все суетитесь, суетитесь…

Сначала отец Игнатий показал, как идет реставрация.

– Храм старый, XIV век. Денег мало, но работы идут, находятся благотворители. Начальству-то не до нас, у них свои расходы, вот мы своими силами, как уж получается. Но жаловаться грех, Господь не забывает,– он перекрестился и пробормотал: – Слава Богу за все.

– Мы узнали, что вы встречались с убитой