Шесть масок смерти - Сюсукэ Митио
Кадзума не договорил до конца, взяв обеими руками пустой термос.
Я успела буквально за мгновение до.
Когда в темноте заброшенного завода Кадзума попытался выпить сок болиголова, я инстинктивно вытянула правую руку и выбила у него термос. Висевший на ремешке, он прокрутился вокруг его шеи, а Кадзума извернулся, чтобы поймать его. Я схватилась за термос обеими руками, и мы оба упали, потянув один другого. Содержимое термоса вылилось на пол. В этот момент один из парней вскрикнул. Он смотрел не на нас, а в окно, выходящее на проспект. В нем виднелся силуэт, похожий на человеческий. Когда я поняла, что за силуэтом стоит патрульная машина, парни зашевелились. Они похватали свои вещи, разбросанные на полу, и рванули прочь. Посомневавшись пару секунд, я схватила Кадзуму за рубашку и побежала. На заброшенном заводе был запасной выход, парни открыли замок и выскочили на улицу. Я тоже поспешила туда, таща за собой Кадзуму. Выбежать-то мы выбежали, а что делать дальше, было непонятно. Завод и задняя сторона многоквартирного дома образовывали узкое темное пространство. В этот момент прибежал Сэйити со щенком на руках. Он так запыхался, будто только что нырял. И тут же с той стороны, куда он указывал, нас осветил свет фонарика.
К нам подошла женщина-полицейский, которой было, наверное, чуть за тридцать. У нее было удивленное выражение лица. Осмотрев место, в котором предполагалось что-то вроде незаконного проникновения, она поспешила проверить – и увидела с виду совершенно обычных мужчину, женщину и подростка. Ну, и одного щенка. Что тут скажешь…
– Что вы здесь делаете?
– Гуляем с собакой.
Мы наврали, что внутри были люди, это нас обеспокоило, и мы пошли заглянуть с обратной стороны здания.
– А те люди, которые были внутри?
– Они убежали куда-то через эту дверь.
Мы сказали, что не знаем, как они выглядят, – не разглядели. В этот момент к нам подошел полицейский постарше и попросил кратко ввести его в курс дела. Он посветил фонариком вглубь заброшенного завода – скорее всего, просто для вида. И тут же закрыл дверь.
– Я слышала, здесь собираются открыть магазин мужской одежды; вы не знаете когда? В таких местах собирается шпана, и это доставляет столько беспокойства… – сказала я, не выглядя особенно обеспокоенной, а полицейский поспешил вернуться в патрульную машину. Оставшаяся полицейская бросила взгляд на нас, потом на Кадзуму. Не дождавшись ее вопроса, я объяснила, что я – учитель средней школы, а Кадзума – мой ученик.
– В такое время вы гуляете с собакой вместе с учеником?
– Собака к нему привязалась, так что иногда мы так гуляем… Простите, я сейчас же провожу его домой.
– Все-таки время позднее… Хотя и это тоже важно. – Она опустила глаза и посмотрела сверху вниз на щенка, который дрожал, испугавшись шума. – У меня самой шестилетний сын, но он, похоже, не очень любит животных, хотя, наверное, было бы хорошо ему кого-нибудь завести. Говорят, общение с животными помогает развитию эмоционального интеллекта.
Я представила Эдзоэ и мысленно покачала головой. Полицейская тоже пошла в сторону патрульной машины. После этого, пока мы сидели здесь рядком, Кадзума рассказал нам всё. Как, когда он был учеником первого класса, а его мать была жива, он ездил с биологическим кружком на остров Глазунья. Как во время сбора растений случайно обнаружил болиголов. А так как его назвали в честь Сократа, он еще со времен началки знал, что во время казни Сократа использовали болиголов.
– Я изучил все: и как он выглядел, и его ядовитые свойства. Но мне не хотелось раздувать из этого историю, поэтому я не рассказал никому о своей находке: ни учителю, ни друзьям.
Потом, во время весенних каникул, в ДТП погибла мать. О происшествии из многочисленных разговоров Кадзума знал лишь одно: ее сбили хулиганы на мотоцикле. Но кто они были и откуда, ему никто не говорил. Он спрашивал у отца, но тот сказал, что тоже не знает. Кадзума даже не мог проверить, врет он или говорит правду.
– Мне стало все безразлично: и учеба, и будущее…
По вечерам, когда отец был на работе, он стал часто выходить из дома. Бродил бесцельно по улицам, пока его не приметили эти двое. Они отвели его в темное место и стали требовать у него деньги. Кадзума отдал им купюру в десять тысяч иен из бумажника.
– Мне уже больше ничего не хотелось.
Наверное, они подумали, что этот мальчишка им пригодится. Кадзума им понравился. Они привели его на этот заброшенный завод, который использовали в качестве базы.
– В тот момент мне стало даже приятно.
Я немного понимала, что он имеет в виду. Когда ты видишь весь мир только в серых тонах, если вдруг появляются люди, которые дают тебе хоть какое-то одобрение, ты испытываешь радость. А если эти люди старше тебя, то тем более.
– А почему ты назвался Такаси?
– Когда они отобрали у меня деньги в темном углу и спросили, как меня зовут, я испугался и наврал им.
Так Кадзума и остался Такаси. По вечерам он уходил из дома, приходил на этот заброшенный завод и проводил время с парнями. Если они клянчили у него деньги, он отдавал им наличку, которую получал от отца на карманные расходы. Благодаря этому парни привечали Кадзуму еще сильнее. Они относились к нему по-доброму, и Кадзума решил стать таким же хулиганом, как они. Взять и превратиться в хулигана, который пустит свою жизнь под откос…
– Я понимал: это такие же парни, как и те, что убили мою маму, но я не мог смириться, что именно со мной происходит всё печальное и неприятное. Я хотел стать злодеем, который отомстит всему миру.
Но месяц назад всё изменилось.
В ту ночь они отправились в комбини[8], чтобы купить там поесть и выпить. По дороге парни с гордостью поделились с Кадзумой одной историей. Как они насмерть сбили человека на своем мотоцикле. Он подробно расспросил их – место и время совпадало.
– И тогда я отбросил свою идею стать хулиганом.
Вместо этого…
– Я решил отомстить по максимуму, насколько смогу. Я хотел совершить что-то такое, что навсегда останется в их памяти.
Свое решение он принял той ночью, когда его задержала полиция. У парней при себе были запрещенные вещества, поэтому Кадзума бросился на полицейских, дав парням убежать. Если б их арестовали, то отомстить он не смог бы. Вот как он думал.
– Моя жизнь… уже кончена.
Щенок по-прежнему нюхал кроссовки Кадзумы.
– Так просто она не кончается.
Что еще можно было сказать? Любые слова показались бы поверхностными. Потому что я сама поверхностная. В погоне за идеальным образом учителя я чувствовала неудовлетворенность собой и, не задумываясь, бросилась ловить шанс, который наконец-то оказался
