Игра в кости - Камилла Лэкберг

– Не понимаю, чем могу помочь, если останки Бьёрна, как вы сказали, не имеют отношения к другим жертвам?

Тор встал, достал из ящика в столе салфетки и принялся вытирать стол.

– Ничего не известно, – возразила Юлия. – Судя по всему, Бьёрн умер около двухтысячного года. Не припомните, когда он исчез?

– Как будто в начале девяностых. – Тор выбросил мокрые салфетки в мусорную корзину. – Девяносто первый, может, девяносто второй… Подождите… вы хотите сказать, что он прожил десять лет в метро?

– Похоже на то. В таком случае с ним был маленький сын, то есть ваш двоюродный брат. Нам рассказывали о мальчике, который вырос в туннелях.

Тор замотал головой, как будто не желая воспринимать то, что только что услышал. Мильда его понимала. Она попыталась представить себя на его месте и не смогла.

– Но как это связано со всеми этими… убийствами? И с Никласом… я не понимаю.

– Возможно, никак, – ответила Юлия. – Но время смерти вашего дяди совпадает с некоторыми… важными событиями в жизни остальных жертв. Мы не понимаем, что это значит. Пока, во всяком случае. Так или иначе, сейчас было было бы очень кстати выйти на вашего кузена.

Каждый день на протяжении двух лет он навещал отцовскую могилу. Ему разрешили вместе со всеми насыпать холм. Все сделали, как завещал папа. Королевские похороны. Проводы, достойные Короля.

Глядя на кучу, невозможно было понять, что в ней скрыто. Но мальчик мог почувствовать кости, положив ладонь на гравий. Почувствовать папу.

Он часто с ним разговаривал. Рассказывал о том, что произошло в мире невидимых. Кто ушел. Кто остался.

Но с каждым днем этот мир становился все менее родным. Без отца в мире темноты у мальчика не было ни семьи, ни дома.

Без папы он был просто невидимым.

Решение вызревало постепенно. Пришло время стать видимым, покинуть темноту. Возможно, ему удастся найти место под солнцем, которое светило мальчику, когда он был совсем маленьким. Он почти забыл, каково это – свет, лучи, тепло, распространявшееся изнутри. Возможно, ему удастся обрести все это снова.

Мальчик медленно провел ладонью по куче гравия.

– Я вернусь, – прошептал он и, поднимаясь, понял, что именно так и сделает.

Он – дитя двух миров. И должен принадлежать обоим.

Уходя, мальчик ничего не сказал остальным. Он вернется и не потерян для мира невидимых. Но он больше не их.

На площади Оденплан, как всегда, было полно людей. Весеннее солнце светило с ясного голубого неба, приглашая всех отдохнуть на открытом воздухе. Люди за столиками уличных кафе подставляли лица его лучам.

Вот и телефонная будка. У мальчика в карманах завалялось достаточно монет, собранных в разное время на улицах. Номер он помнил наизусть. Папа заставил выучить, но предупредил, что воспользовать им можно только в случае крайней необходимости.

Мальчик знал, что это именно тот случай. Невидимому пора стать видимым.

Он вставил монеты в автомат, набрал номер и несколько секунд слушал сигналы. Время пришло. Пора выйти из темноты.

– Тук-тук…

Юлия вошла, не дожидаясь ответа.

Первым, что бросилось ей в глаза, были отцовские красные щеки и восторженные, сверкающие глаза.

– Премьер-министр… – прошептал он.

Юлия заняла неудобное кресло для посетителей напротив стола и вопросительно посмотрела на отца:

– Что с ней?

– Она звонила!

– Кому?

– Мне!

– Боже мой, но тебе ведь не впервой разговаривать с премьер-министром. Ты как будто даже играл в гольф с тем, который был до нее… верно?

– Да, но в Юртен есть нечто такое… Величие, я не могу подобрать другого слова.

– Эх, папа… – Юлия вздохнула. – Обыкновенная женщина… ну, чего ты сияешь, как начищенная кастрюля? Смотри, не то насплетничаю маме, что ты влюбился в премьер-министра.

– Ерунда! Я не понимаю, о чем ты говоришь.

Юлия улыбнулась. Ее отец, начальник стокгольмской полиции, опустил глаза в пол.

– Ты ведь ничего не скажешь маме, правда? Боже, какая глупость.

Юлия поднесла пальцы ко рту, повернула в воображаемом замке такой же воображаемый ключ, после чего выбросила последний и серьезно посмотрела на отца.

– Так о чем она с тобой говорила?

– Кто? Мама?

Эгиль Хаммарстен поднял на дочь смущенные глаза.

– Анна Юртен, – вздохнула Юлия. – Премьер-министр.

– О-о-о… Ну, во-первых, похвалила нас за фантастическую, как она считает, работу. А во-вторых, заверила, что будет оказывать следствию всяческую поддержку и предоставит нам все необходимые ресурсы. Взоры всего мира прикованы к Швеции. Мы не можем просто так потерять еще одного министра. Мы ведь не какая-нибудь… бабановая республика.

– Бабановая республика? Что, так прямо и сказала?

Эгиль Хаммарстен погладил лысину, на которой после разговора с премьер-министром еще блестели капельки пота.

– Ну, может, не совсем так… Да, слова точно были другие. Но намек, по-моему, ясен. Нам нужно найти министра юстиции. Живым.

– Вот как? Хорошо, папочка, что ты наконец разъяснил мне это. А я то я все праздники напролет сидела и думала, что же такого я должна сделать?

– Юмор у тебя как у матери.

– Воспринимаю это как комплимент. – Юлия поднялась с кресла. – Ну а если кроме шуток, папочка… Я всего лишь хотела заметить тебе, что отрицательный результат – тоже результат. И то, что мы исключили несколько версий, можно считать прогрессом.

– Да, я с самого начала говорил, что Густав Брунс – это тупик. Тебе следовало хотя бы изредка слушать старого отца.

Юлия откашлялась, но от комментариев воздержалась. В конце концов, компромат всегда при ней. Она в любой момент может рассказать матери, что старик Эгиль по уши влюблен в премьер-министра.

– Извини, что опоздала!

Запыхавшаяся Мильда вбежала в лабораторию. Локи, склонившийся над микроскопом в другом конце комнаты, поднял голову. Мильда взглянула на большие настенные часы – 14:30. Она задержалась больше, чем думала.

– Ты уже здесь? – спросила Мильда Локи. – Разве ты не должен быть в больнице? Прости еще раз, но тебе совсем не обязательно быть сегодня на работе.

Локи выпрямил спину и отодвинул микроскоп.

– Я в порядке, – сказал он. – Если и есть боль, то она не физическая. Работа для меня лучшее лечение. Присядешь на минутку? – он указал на импровизированный кофейный угол в другом конце комнаты. У судмедэкспертов редко бывало время сходить в кафе.

Мильда опустилась на стул и потрясла стоявший на столе термос. Пустой. Кто бы сомневался.

Локи занял другой стул.

– Это, конечно, не мое дело, – осторожно начал он, – но я давно заметил, что с тобой что-то не так. Ты почти каждый день опаздываешь на работу. Выглядишь