Любовь по контракту, или Игра ума - Карина Тихонова

– Пап, – начал сын, наконец, – мы с Машей решили жить вместе. Успокойся! Она не беременна, и в загс мы не торопимся! – поспешно предупредил он, заметив мое нервное движение.

– Так, – только и смог сказать я.

– Прости, конечно, что я тебя поставил перед фактом, но мы совсем недавно это решили.

– Так, – повторил я тупо.

– Машкины предки уже в курсе.

– И как они к этому отнеслись?

Дэн пожал плечами. «А что они могут сделать?» – читалось в его недоуменном взгляде.

– Нормально отнеслись...

– Прости за нескромность, а где вы собираетесь жить? И главное, на что?..

Дэн усмехнулся. Сегодня он выглядел на удивление взрослым. Почему? Я сам не мог понять.

– Ты думаешь, что я приведу Машку к тебе или перееду к ее предкам? И мы будем сидеть на ваших шеях уже вдвоем?

Я промолчал, но он, в общем, довольно точно выразил мои мысли.

– Пап, я уже не такой маленький.

– Да что ты? – пробормотал я устало.

– Да. Мы все продумали.

Я отхлебнул глоток чая и поморщился. Ненавижу пакетики.

– Валяй, рассказывай, – пригласил я.

– Мы с Машкой устроились на работу.

Я подавился и закашлялся. Дэн захлопал меня по спине.

– В ресторан. Официантами, – пояснял он по ходу невозмутимо.

– Давно? – только и смог я сказать, отдышавшись.

– В пятницу оформились. Завтра начинаем.

– Господи! В какой ресторан?

– В «Золотой якорь», – ответил сын.

– Не знаю такой.

– Приезжай – покажу, – пригласил меня сын.

– Спасибо, – ответил я автоматически. В груди бушевал пожар. Неужели мой сын повторит мою судьбу?!

– Дэн! Ты представляешь, какую нагрузку вы на себя берете?!

– С шести до двенадцати, – невозмутимо ответил сын. – Три через три.

– Что?!

– В смысле, три дня работаешь, три дня отдыхаешь. Скользящий график. Очень удобно.

Я схватился за голову.

– А учиться когда?!

– Пап, перестань драматизировать, – спокойно ответил сын. – Ты себя вспомни.

Я вскочил со стула и принялся ходить по комнате. Сын остался на месте и с аппетитом поглощал огромные куски колбасы. Без хлеба.

– Если бы ты только знал, как хорошо я все помню, – устало заговорил я, останавливаясь у окна и разглядывая вечерний городской пейзаж. – Пять часов на сон. В лучшем случае. Да и то, на весьма неполноценный сон.

– Ну, извини, – сказал Дэн язвительно, сделав неправильные выводы.

– Я не о тебе, – отмахнулся я. – Я о том, что каждую минуту голова болит: где взять денег, где взять денег...

Сунул руки в карманы и перенесся в свою юность.

– Время начинаешь расписывать по минутам. Десять минут на завтрак, двадцать на обед, сорок пять на дорогу... И считаешь эти минуты, как последние копейки. Потому что если потеряешь хотя бы пять, то потеряешь половину завтрака. Понимаешь?

– Понимаю, – серьезно ответил Дэн. – Мне мать про тебя рассказывала. И как ты пахал, и как учился... Ты же красный диплом получил?

Я кивнул, не отрывая взгляда от окна. Меня охватила такая усталость, словно я перенесся в двадцать пять лет не мысленно, а физически.

– Даже вспомнить страшно, – тихо сказал я.

– Было плохо? – спросил Дэн.

– Было тяжело. Очень.

Я присел на подоконник и задрал на него ногу. Я не любил вспоминать это время. Говорят, что люди, добившиеся успеха, легко возвращаются мыслями в трудное прошлое, но, видимо, я еще недостаточно далеко ушел от него. И всегда хотел, чтобы мой ребенок жил лучше и удобней меня. Вполне оправданный родительский эгоизм.

– Вы с матерью поторопились, – деликатно сказал Дэн. – Со мной, имею в виду.

Я усмехнулся.

– Другое время было, – произнес я назидательно дежурную фразу из советских фильмов. – Да и мы были не настолько продвинуты в половом вопросе, как вы сейчас.

– Я понимаю. Но мы с Машкой детей пока не планируем. Мы хотим попробовать пожить самостоятельно. Сами зарабатывать деньги, сами ими распоряжаться... Разве это плохо?

Я молчал.

– Ну, да... Конечно, первое время мы будем делать глупости... Но если не попробуем, то никогда не научимся! Разве нет?

– Дэн, ответь откровенно, – прервал я сына.

– Ну?..

– Ты хочешь жить отдельно потому, что у нас с твоей матерью появилась личная жизнь? Ты чувствуешь себя лишним?

– Отчасти, – сразу ответил он.

– Ты ошиба...

– Пап, дослушай. Я вовсе не считаю себя лишним. Я понял одну простую вещь: вы с матерью имеете право на свои желания. Так же, как и я. Вы даже больше прав имеете, потому что сами себя кормите. И меня заодно. А мне почти двадцать.

Дэн переместился ближе ко мне и встал рядом. Комнату быстро заполняли светлые весенние сумерки, но мы не торопились зажигать свет. Почему-то разговаривать в мягкой синей полутьме было легче.

– У нас многие работают на курсе, – продолжил Дэн. – Иногородние, конечно. Им надеяться не на кого, не то, что нам... Родители под боком, тепло, светло и мухи не кусают... А они еще домой деньги посылают! И учиться успевают вполне прилично.

– Ты хочешь самостоятельности? – спросил я, решив подытожить сказанное.

– Хочу! – ответил сын. – Я считаю, что мне уже неприлично просить у тебя деньги на карман. А у матери – тем более. Но не только поэтому...

Он немного замялся.

– Ты любишь Машу? – подсказал я.

– Да, – признался он стыдливо. – Она, конечно, полной метелкой иногда бывает, но мне с ней интересно. И ей со мной. Как думаешь, это любовь?

Я пожал плечами.

– Трудно сказать. Первая любовь редко переходит в устойчивые отношения, но почти все ее переживают. Как корь.

«Где я уже слышал про корь?» – подумал я. Ах, да! В памяти всплыл умудренный опытом бармен с грустными глазами немолодого пса. Может, и правда, все к лучшему? Даже если детей ждет крушение их первой любви, сейчас это будет не так болезненно, как в более позднем возрасте. Моем, например.

– Любви учатся. Постепенно, делая ошибки, разочаровываясь, встречаясь с разными людьми... В общем, это длительный процесс. Трудно научиться только с одним человеком.