Пойдем со мной - Рональд Малфи
– Ты следишь за новостями о том парне? – продолжал Дювани.
– О каком парне?
– Стрелке.
– Нет, не особо.
– Он несколько раз сидел в тюрьме для малолетних преступников. Неоднократно угрожал своим родителям убийством. В дело вмешалась полиция. Когда он учился в старших классах, его посадили за угрозы ученикам. Он говорил, что придет в школу и всех там перестреляет. Все признаки социопата налицо. – Он раздраженно откинулся на спинку кресла. – И кто-нибудь что-нибудь сделал? Ничего. Очередной преступник проскользнул сквозь трещины в системе, и никто не понимает, как такое могло произойти. Мы все шокированы, так? Словно ничего не предвещало беды. – Его голос дрогнул, и он отвернулся от меня. – И теперь мы имеем что имеем, верно?
– Пожалуй, – пробормотал я.
– Нам приходиться иметь дело с последствиями. – Он снова посмотрел на меня и указал на меня пальцем. – Тебе, Аарон. Тебе приходится иметь дело с последствиями. Боже, ты и есть последствие. – Он покачал своей большой квадратной головой. – Те несчастные люди. Твоя бедная жена. Сукин сын. – Он прочистил горло и сказал: – Родители того парня были богатеями, представь себе.
– Какого парня?
– Волса, – сказал он. Его брови слились в одну линию, словно его озадачила моя неспособность следить за нитью нашего диалога. – Роберта Волса. Стрелка. Надежный источник сообщил, что несколько человек подали в суд на правопреемников его родителей.
– Разве так можно?
– Мне так сказали. Тебе следует разузнать об этом подробнее. Почему бы, черт возьми, и нет? Я могу сделать пару звонков для тебя, если хочешь.
– Я не хочу ни с кем судиться, Билл.
– Той семьи больше нет. Родители мертвы.
– Я просто не хочу этим заниматься.
– Понимаю, – сказал он. – Ее это не вернет, но, может…
– «Может» что?
Его лицо смягчалось.
– Слушай, Аарон, – он развернул свой ноутбук, чтобы мы оба могли видеть экран. – Я хочу показать тебе кое-что, – он нажал на несколько клавиш, подвигал мышкой, и на экране появилось изображение. Твое изображение, Эллисон. Не та увеличенная фотография, которая засветилась в прессе, а фотография, на которой ты стоишь в окружении улыбающихся детей. Если я правильно помню, это изображение из твоей статьи о юных волонтерах. Ты хотела подчеркнуть их сострадательность.
– Что это? – спросил я.
– Вторая полоса номера в ее честь, – ответил Дювани. – Все наши сотрудники принимают в нем участие. Даже компьютерщики. Он выйдет в конце месяца.
– Очень мило с твоей стороны, Билл.
Только фанфар не хватает. Но этого я ему не сказал.
– Не мог бы ты предоставить фотографию Эллисон для первой полосы? У нас только фотографии из базы дерьмового качества. Крупные планы. Может, у тебя есть что-нибудь менее постановочное? Фото, на котором она настоящая.
– Я поищу дома.
– Это было бы чудесно. – Он закрыл ноутбук. – Я не могу выразить свои чувства, Аарон. Мы все в шоке.
Я кивнул.
– И еще кое-что, – сказал он. – Я хочу, чтобы ты знал…
– В чем дело?
– Ты знаешь Эллисон – она полностью отдавалась работе. И написала статей для своей колонки на три месяца вперед.
– И что?
– Я планирую опубликовать их в конце весны или начале лета, если, конечно, ты не против.
– Почему я должен быть против? Эллисон очень гордилась своей колонкой.
– Просто хотел, чтобы ты знал. Не хочу, чтобы ты открыл газету через месяц и был шокирован, увидев ее имя и фото. Ты же понимаешь, о чем я?
– Спасибо за заботу, – услышал я свой голос откуда-то издалека. Я снова отполз в серую зону, свернулся калачиком и отключился от мира вокруг. Внезапно мне захотелось вернуться домой.
– Не могу выразить… – начал Дювани, но его слова повисли в воздухе между нами. Он поднял руки в беспомощном жесте. – Дай мне знать, если я могу что-нибудь для тебя сделать, хорошо?
– Обязательно.
– Только скажи.
– Договорились, – я быстро встал и почувствовал вымученную улыбку на своем лице. У меня появилось неимоверное желание уйти отсюда. – Мне пора.
Дювани оттолкнулся ладонями от столешницы и поднялся из кресла. Он обошел стол и снова обнял меня. Зажим его галстука когда-нибудь меня убьет.
– Все что угодно, – повторил он. – Я серьезно, Аарон. Мы все ее очень сильно любили.
– Спасибо, – сказал я и быстро вышел из его кабинета.
6
Несколько дней спустя я пригласил Джули Самтер встретиться со мной за ланчем. Возможно, она была самой близкой твоей подругой в этом городе, но вы с Джули очень разные люди. Ты была сдержанной и задумчивой, сгустком темной, загадочной космической пыли, а Джули излучала теплоту и неиссякаемую жизнерадостность. Она нравилась тебе, потому что была искренней. Она нравилась мне, потому что хорошо к тебе относилась.
Когда я зашел в кафе на 49-й улице, Джули уже сидела за столиком у окна с чашкой чая в руке. Она встретила меня улыбкой, встала и крепко меня обняла. Я обнял ее в ответ. Из-за силы наших взаимных эмоций на меня нахлынула слабость. Мы долго так стояли, привлекая внимание других посетителей кафе. Когда мы наконец разомкнули объятия, глаза Джули наполнились слезами.
– Спасибо что пришла.
– Конечно, Аарон.
– Пожалуйста, сядь.
Мы сели за столик, и проницательный официант не беспокоил нас какое-то время.
– Ты отращиваешь бороду, – сказала она. – Мне нравится. С ней ты похож на альпиниста.
На самом деле, я не отращивал бороду, а пренебрегал некоторыми аспектами личной гигиены, но я лишь улыбнулся и кивнул ей в ответ.
– Твоя сестра все еще в городе?
– Нет, она уехала несколько недель назад.
– Хорошо, что она приезжала. Напомни, где она живет?
– В Миннесоте. Хочет, чтобы я пожил у нее какое-то время.
– А ты не хочешь?
– Просто мне это не показалось правильным, – ответил я. – И ты знаешь, как холодно сейчас в Миннесоте?
Она рассмеялась и сказала:
– У моих родителей есть таймшер[3] во Флориде. Я пытаюсь вырваться туда на недельку, погреться на солнышке. Но та квартира вечно занята.
– Мы с Эллисон ездили на Флорида-Кис в прошлое Рождество.
– Я помню! Эл привезла мне футболку из одного из любимых баров Хемингуэя.
Твое прозвище в устах Джули вонзило нож мне в сердце. Твои близкие друзья и коллеги звали тебя Эл. Ты позволяла им звать
