Смена локации - Юрий Николаевич Москаленко
Тишина, умиротворение и покой — вот общее душевное состояние, навеянное характером мест нашей прогулки. В принципе, так и должно быть на кладбищах, а тем более на старых, заброшенных.
Деревья очень высокие, кстати. Некоторые напоминают нечто из семейства секвойи. Стволы отдельных попадающихся экземпляров настолько огромны и в высоту, и в обхвате, что запросто послужат укрытием сразу нескольким людям. Остальная растительность стеснительно укрывается меж этими исполинами. Есть и хвойные представители и лиственные, и даже лианы имеются. Не удивлюсь и наличию пальм.
Всё перемешено и выхвачено изо всяких поясов и широт необъятной природы Земли, если это Земля.
Такое незнакомое и неестественное разнообразие флоры очень и очень препятствует определению моего теперешнего местоположения, если смотреть на проблему с точки зрения элементарной географии и природоведения.
Мы неспешно ступаем по дорожному щебню с песком, тут и там поросшему дикими травами и цветами. Наверняка, в прошлом, за этим местом велся отличный уход.
Я продолжаю осматриваться и подмечать те детали, что находятся в плоскости странностей. Благо, для меня такого добра тут навалом, ибо в наш Век компьютеров, интернета и другого прогресса, даже обычное путешествие по городскому парку будет событием несусветным. Не говоря уж о девственном лесе, ну, или о диком, как в моём случае.
— Ну, что ж, чужеземец, я обещал дать тебе пояснения. Э-мм, правда, наш разговор получится из ряда вон длинным, — Вермонт нарушил режим молчания и я враз оживился.
— Супер! С чего начнём, с разбора метания, с утреннего занятия компании ваших ребят, или с ночного действа с кружащимися призраками и нервными дамочками, которые цветочки собирали? — я вывалил не него всё самое наболевшее из недавних событий. — А потом, — воодушевился я своим правом голоса и особенно тем, что меня по обыкновению не затыкают, — может поясните, как я в гробу оказался? — этот вопрос я задал с подвохом, помня про родственницу Сатиров.
— Начнём, как начнём, — всё так же спокойно ответил дед.
— Я готов, — вполне серьёзно утвердил я и замолк, терпеливо ожидая рассказа и неторопливо шагая рука об руку с дедушкой.
— Ты наверняка слышал о цветах папоротника, наделённых массой полезных свойств, вот их и собирают паломники, прибывшие в Земли Туманных Лесов, — началось обстоятельное повествование. — Буквально недавно открылся сезон — время таинств и загадок.
— О папоротниках все слышали, — я поддакнул. — Но никто не видел, как они расцветают, насколько я знаю, — добавил я, но уже не столь уверенно.
— Конечно, ты слышал, как и все, включая странников чужеземцев, — дедушка кивком показал удовлетворение моими познаниями. — Сезон их цветения — это время опасное, полное необъяснимых вещей, творящихся тут и там практически повсеместно в разных землях, — продолжил он. — Некоторые события, вообще, неподвластны разуму и не имеют ничего общего с логикой обычных людей и с их представлениями о нормах жизни, о природе вещей и о окружающем мере в целом. Нам сюда, — Вермонт свернул на неприметную тропку, змейкой петляющую меж деревьев, и увлёк меня за собой.
Остальные ребята слегка приотстали, дав нам возможность беседовать без помех.
— Возьмём, к примеру, кружащихся хороводами Духов, указывающих и на место и на время цветения папоротников, — предложил Вермонт, всё так же неспешно ступая по тропе среди трав, начинающих реагировать на Солнечный свет раскрывающимися бутонами разных цветов. — Ты же их видел, а эта способность приравнена к дару, имеющемуся только у избранных. И их не так много, — обрадовал он меня, чем ещё сильней озадачил.
— Теперь что? Х-ха! Может, мне нужно носить обтягивающее красненькое трико и летать между небоскрёбов, чтобы перевести бабушку через дорогу без светофоров? — я не смог удержаться от проявления язвительного сарказма.
— Не понимаю о чём ты, однако, некоторые атрибуты в одежде носить ты будешь обязан, для своей же безопасности и во избежании недоразумений, — вполне серьёзно и без намёка на юмор среагировал дедушка. — И предугадывая твой интерес, сразу отвечу — те браслеты, что ты убрал в поясной карман, надень их и не снимай, ибо они прямо говорят о определённом статусе человека, и предупреждают охотников от ошибок! — изрёк он тоном прожжённого мудреца. — Надень-надень, но перед тем внимательно осмотри их, — он остановился для удобства исполнения наставления.
Я решил не пренебрегать столь понятным объяснением и достал два винтажных широких браслета тонкой работы, выполненных умелой рукой мастера из тёмного металла с бордовым отливом. Не могу определить точно из какого, так как в металлургии не шарю. Скажу лишь — это точно не золото, не серебро и не бронза.
Теперь, мне необходимо их тщательно осмотреть и что-то увидеть, а что? Я напряг зрение и добился полной концентрации внимания, стараясь увидеть в паутинках тончайшей инкрустации и гравировки нечто особенное. Знать бы ещё поточнее, что же я должен увидеть…
— Соедини их, попробуй, — Вермонт увидел мои тщетные потуги в самостоятельном решении задачи. — Оба браслета должны слиться друг с другом в один, а как получится — поймай лучик Солнца поверхностями, — дал он инструкцию. — А покуда будешь сим заниматься, попробуй-ка вспомнить и назвать мне своё имя.
— Постараюсь, — я откликнулся оптимизмом, но уже не будучи уверенным в результатах. — А зовут меня… Зовут… Феликс! Охренеть, какой ёперный театр нарисовался — я чуть не забыл, как меня звать? — невнятно и сбивчиво вымолвил я.
Вполне ожидаемо, из-за моментально пошатнувшегося душевного равновесия, я впал в жёсткий панический ступор. Ну и безумно вытаращился на спокойного дедушку, выражая мольбу о внятных объяснениях. Как же без этого глупого выражения обойтись-то?
— Чой-то мне хреновато… — выдохнул я и обессилел.
— Спокойно… Спокойно же. Дыши чужеземец, вдо-о-х, вы-ы-дох… Вот и умница — как тебе, лучше?
— Вроде, — неуверенно отозвался я на умиротворённые слова дедушки. — Продолжим беседу, в ней столько познавательного раскрывается.
— Я знал, что твой пытливый разум не остановится, — податливо среагировал Вермонт. — С браслетами ты потом разберёшься, а сейчас пойдём, мышата наверняка завтрак нам приготовили, — дедушка подал мне руку.
Не припомню, чтобы нас
