Письмо из прошлого - Алексей Викторович Селютин
— Порядок? — тихо спросил я Марата, который ковырялся в металлоискателе.
— Да, нормально, — его голос слегка съехал на визг.
— Ты чего, парень?
— А вдруг мы сегодня найдём… А? Я даже представить не могу.
— Ты это… Не дели ту самую шкуру неубитого животного, — посоветовал я. — Плавать на облачке экстаза будешь, когда найдём. А не до того, как найдём. Твоя задача на сегодня — оставаться максимально собранным. Об остальном позаботимся мы.
— Конечно, командир, — кивнул Марат. Улыбнулся и добавил. — Спасибо.
Я проверил экипировку. С утра было прохладно, плюс нам необходимо слиться с лесом. То есть никаких шортиков и полупрозрачных топиков. Штаны крепкие, тёмно-зелёного цвета. Футболки, ветровки, бейсболки. А затем повёл команду за собой.
В этот раз никаких генераторов я не услышал. В стане врага мирно спали. В чём я убедился своими глазами, когда подполз ближе. И дал отмашку Марату приступать.
На топографической карте, мною раздобытой, мы тщательно расчертили маршрут — туда-сюда порядка ста метров, зигзагом удаляясь строго на север. Этого маршрута Марат и придерживался. К работе своей он отнёсся ответственно, наушник оставил лишь на одном ухе, а вторым прислушивался к расположившимся вокруг него разведчикам.
Женя и Ксения поставленные перед ними задачи выполняли не менее ответственно. Они держались на порядочном расстоянии от Марата, но не отводили от него глаз. Каждые десять минут, как мы условились, подавали сигнал в виде сжатой в кулаке поднятой руки, сообщавшей, что «всё чисто».
Так прошли следующие два часа. «Рассветай» уже давно пришёл, птицы щебетали как ненормальные, в лесу парить начало неслабо. Но двое, оставленные присматривать за лагерем, продолжали дрыхнуть.
Что, в принципе, было нам на руку, ведь Марат удалялся всё дальше и дальше, так ничего и не обнаружив.
Моральное состояние моих подчинённых, имею в виду тех, кто оставался на стрёме, спускалось в сторону дна. Ксения после первого часа утратила задор. Я даже заметил, что она, то и дело, разбрасывает заскучавшими ногами хвойный ковёр. А Женя больше хотел сам походить с металлоискателем, чем бессмысленно бродить в отдалении и время от времени махать рукой.
Ещё через час Марат сдался. Мы присели с тихий кружок, съели все бутерброды и опустошили термос. Я отметил, что безопасного времени у нас ещё час, максимум. Затем конкуренты обязательно проснутся. И хоть мы удалились достаточно далеко, случайно заметить нас им не составит труда.
Поэтому мы решили сменить поисковика. Надели металлоискатель на Женю и пустили по следу. И буквально через пару десятков шагов он принялся размахивать свободной рукой, радостно повизгивая при этом.
В отличие от меня, Ксения и Марат не смогли справиться с эмоциями. Они рванули к Жене, позабыв о необходимости соблюдать маскировку. Я же, скрипя зубами, двигался медленно и осторожно. И раздал всем троим на орехи, когда две лопатки вонзились в землю, а затем четыре руки извлекли самую настоящую консервную банку говяжьей тушёнки высшего сорта.
Алюминиевая банка прохудилась. Из неё в выкопанную ямку вытекала отвратительно вонявшая жижа. И измазала те самые четыре руки целиком и полностью.
Не сюсюкаясь, я, как главный тренер, пропесочил нерадивых игроков. Отобрал у всех питьевую воды и вымыл собственные руки и руки смущённого Марата. Затем приказал немедленно вонючую яму закопать, утрамбовать и до незаметности накрыть травой и сухими иголками.
И только потом, посмотрев на ясное безоблачное небо, увёл команду обратно в лагерь, захватив, естественно, банку с собой.
— Первый блин комом, — скромно говорил Женя, следуя за мной.
Но я только показал ему кулак; немногим раньше я более красочно объяснил, почему в лесу, особенно рядом с вражеским станом, рот открывать категорически запрещено.
Ксюша на меня дулась. Когда она покинула скучный пост и бросилась к охотнику за сокровищами, её ступня золушкиного размера умудрилась наступить на ветку и, с шумом ядерного взрыва, ею хрустнуть. Так что пришлось провести мадемуазель ликбез, а затем, немного успокоившись, добавить, что лес шума не любит.
И лишь уставшему Марату хватило смелости признать собственные ошибки. И пообещать, что это не повторится. Даже если он найдёт ящик с золотом, он равнодушно остановится, сядет и будет ждать остальных.
Чему я не поверил ни на грамм.
В наш лагерь мы вернулись ближе к десяти часам утра. И там нас ждал очередной сюрприз.
Я услышал подозрительный шорох раньше, чем увидел того, кто топчется у наших палаток. И уже, было, собирался схватиться за охотничий нож на ремне.
Но всё оказалось прозаичнее: возле сложенных у дерева припасов, постукивая по тканевым стенкам палаток прикладом ружья и покрикивая «ку-ку», топтался один знакомый лесник — тот самый Михалыч.
— Иван Михайлович! — воскликнул я, перепугав бедолагу до чёртиков. — Нельзя же так подкрадываться! А если бы и у меня была двустволка?
Иван Михайлович — лесник брянского лесничества — чуть не подпрыгнул. Но всё-таки перепугался в достаточной степени, чтобы с головы слетела кепка, а охотничье ружьё, которое он таскал с собой для солидности, но которое никогда не заряжал, выпало из рук.
— Лёшка! Едрить тебя так! — Михалыч картинно схватился за сердце, когда разобрался, кто его перепугал. — Опять ты подкрадываешься! Опять незаметный!
— А ты что здесь забыл, Михалыч? Откуда взялся? — признаться, он меня тоже слегка перепугал. Но хорошо хоть это он топтался возле палаток, а не Захар Котт.
Иван Михайлович наклонился без кряхтения и с достоинством подобрал и кепку, и ружьё.
— Что это ты, Лёшка, оставил палатки без присмотра? Непохоже на тебя… А это кто? Что за молодые? — нахмурив седые брови, он уставился на моих подопечных.
— Если скажу, что студенты кулинарного техникума, ты поверишь?
Иван Михайлович засмеялся. Я всегда умел его рассмешить намёками на счастливое советское прошлое, где он заразился тем самым "синдромом вахтёра".
— Ты ещё скажи — гимназисты! — продолжал смеяться он.
— Чуть постарше, но такие же неумёхи, — совершенно не соврал я. А затем представил лесника. — Это — Иван Михайлович. Лесник местного лесничества. Даю стопроцентную гарантию, что это он установил капкан, в который угодила Мария Круглова.
Марат, Женя и Ксения с интересом уставились на седобородого
