Жизнь лишь одна - Вера Кушнир

Драгоценная находка

Годами пастор Розенберг молился о своих родных и сводных братьях и сестрах, особенно о своей старшей сестре Теофилин, которая во многом напоминала ему мать. Долгое время было просто невозможно войти с ними в контакт, а они, в свою очередь, ничего не знали о своём брате Леоне, христианине, оставившем веру отцов. Его “другая вера” проложила между ними непреодолимую пропасть.

Во время ужасной войны со всеми её сопутствующими бедствиями пастор Розенберг чудесно “натолкнулся” на свою старшую сестру в одном из беженских лагерей вблизи Полтавы. Они так давно не виделись, что, пожалуй, не узнали бы друг друга, если бы сестра не была так разительно похожа на их мать. Леон спросил, как её зовут, и когда она назвалась Теофилией, он уже не сомневался в том, что нашёл ту, которую долго и томительно искал. Представляясь сестре, Леон не мог сдержать своей радости, но сестра испугалась и отшатнулась, когда он со слезами на глазах широко раскрыл свои объятья. Он пригласил её в Одессу, но она смутилась и явно не хотела общаться с “гоем”. Однако, ищущий эту заблудшую овечку Господь хотел спасти её, и она, сама не зная, почему, согласилась приехать к брату позже.

Однажды по городу, где жила сестра Леона, проходил маршевой оркестр, и она узнала в ведущем своего бывшего учителя литературы. Она рассказала ему о встрече с братом и том, что он пригласил её приехать в Одессу.

Учитель сказал ей, что он посещает там собрания, на которых регулярно проповедует некий Леон Розенберг. Она сказала, что это её брат, и учитель начал настойчиво уговаривать её поехать к нему, уверяя, что это будет для неё хорошо.

Приняв к сердцу его совет, Теофилия написала Леону письмо, в котором говорила, что готова вскоре приехать к нему, если он не будет говорить с нею о его вере. Она, мол, готова смотреть и слушать и ближе познакомиться с давно потерянным братом и его семьёй.

Пастор Розенберг не обещал своей сестре, что о вере с ней не будет говорить его жена, так что Теофилия приехала и вскоре получила честные ответы на некоторые серьёзные вопросы, которые давно волновали её душу. Фанни всегда была непосредственна в своём подходе к погибающим душам. Ей всегда казалось, что времени нельзя терять, и всякая возможность привести кого-либо ко Христу может никогда не повториться.

Через короткое время сестра Леона начала ходить на собрания, и здравое наставление в Евангелии сделалось для неё “силою ко спасению”. Господь открыл ее сердце, и она сделалась радостной и счастливой последовательницей Иисуса Христа. В послушании Его заповеди она приняла водное крещение от своего брата, и её беженские горести превратились для неё в огромную радость и благословение.

Среди жертв войны, посещавших “Чайную” в Одессе, был один молодой человек, который тоже нашёл веру в Иисуса Христа через служение пастора Розенберга и начал преданно служить Ему. В сестре Леона он нашёл свою спутницу жизни, и в течение многих последующих лет они были верными помощниками в миссионерском служении Леона и Фанни Розенберг не только в Одессе, но и в других местах, куда их повёл позже Господь.

Господу было угодно, чтобы эти двое прекрасных людей — Альфред и Теофилия Мальцман — вместе с тремя из их пяти детей сделались жертвами гитлеровского нацизма в Польше…

Однако не будем забегать наперёд. Эта страница в повести Розенбергов ещё не была написана, когда они служили Господу в Одессе. После Первой Мировой войны драматические события шли непрерывным потоком, быстро приходя на смену друг другу, и все они оставляли свой след на жизни и деятельности Миссии “Вефиль”. Её основатели и работники едва поспевали приспосабливаться к переменам, не сводя глаз с Вождя впереди и неустанно молясь и служа Ему.

Современная “Лидия”

В предшествовавшие большевистской революции годы в России было много разных “вольнодумцев” и так называемых “прогрессивных” людей. Однажды такая вот прогрессивная дама из высшего общества, которой было не до Бога и не до своей души, неожиданно овдовела. Её муж был директором банка и, как таковой, был весьма влиятельным лицом в деловом мире.

Поначалу она отреагировала на Божие вмешательство в её жизнь возмущением и даже гневом, потому что её муж был её “всё во всём”, но с течением времени кое-что начало меняться.

Одна подруга этой дамы тоже недавно потеряла мужа и пришла к ней, чтобы выразить своё искреннее соболезнование. Искренность и покой посетительницы заинтересовали прогрессивную даму, и она спросила о причине этого странного покоя и равновесия в период потери и горя. Она знала, что подруга жила со своим мужем очень дружно, в полном согласии и любви, и её поведение ещё больше удивляло и озадачивало. Секрет был в том, что подруга была христианка и пришла не только утешить вдову, но и рассказать ей о своём источнике утешения: Господе Иисусе Христе.

Сделав это, она вскоре ушла.

Сперва гневная вдовица не могла понять всего, что услыхала, но задумалась над этим источником утешения и покоя. Господь привёл её на одно из собраний, где гостем проповедником был пастор Леон Розенберг.

Он говорил, как обычно, с большим подъёмом и энтузиазмом, и это тоже не прошло бесследно для огорчённой своей утратой вдовы.

Вскоре они встретились опять на одном домашнем собрании в доме двух сестёр, друзей Израиля, и на этот раз пастору Розенбергу представилась возможность поговорить с этой дамой. Они говорили по душам, и Господь открыл её сердце и пролил в него небесный луч спасения. Заблудшая овечка нашла своего доброго Пастыря.

Желая отблагодарить пастора Розенберга, она открыла двери своего большого дома для проповеди Евангелия. Как мы уже сказали, её муж был директором банка, и у него было много влиятельных друзей среди высокого ранга чиновников и адвокатов. Она попросила пастора Розенберга рассказать им о том, что он сам нашёл в Иисусе. Они слушали, разинув рот, и когда слово проповедника закончилось, никто не хотел расходиться, и задетая им тема была предметом долгих разговоров далеко за полночь. Напыщенный модернизм этого высшего еврейского общества раскололся перед суровой реальностью вечно живого и вездесущего Господа и Спасителя Иисуса Христа, Мессии Израиля.

Когда несколько дней спустя пастор Розенберг встретил на улице доктора К., одного из посетителей этого собрания, добрый доктор сказал ему: “Вы не представляете себе, насколько глубоко я был тронут всем сказанным вами и другими в тот памятный