Спасти своего врага - Анна Жнец

Эльфы — очень красивый народ. Личико Альва не портили даже синяки. Кто-то должен был соблазниться избитым пленником. Кому-то из наших он обязательно понравится.

Но время шло, секунды складывались в минуты, а желающих овладеть красивым эльфом все не было.

Судья бросил палачу:

— Лаян, приступай.

К потолку взвился дикий, истошный крик:

— Нет! Нет!

Не вытерпев, я рванула назад к арене.

Двое крепких мужчин держали Альва за плечи, еще двое разводили ему бедра, чтобы палачу было удобнее подступиться с ножом.

— Нет! Пожалуйста, нет!

Вид у эльфа был безумный. Его умоляющий взгляд прыгал по лицам женщин в толпе и буквально кричал: «Кто-нибудь! Ну пожалуйста, кто-нибудь!» Сейчас этому гордецу было все равно, кто станет его хозяйкой. Красавица или уродина, толстушка под двести килограммов или старуха лет восьмидесяти. Он был согласен на любую, лишь бы не остаться калекой ниже пояса. За три дня в Круге с первого красавчика Йолина слетел весь лоск, а за несколько секунд с ножом у паха — вся спесь.

Кияна бурно радовалась унижению моего обидчика — скакала на месте и хлопала в ладоши, как ребенок, а я боролась с тошнотой.

Если никто не захочет сделать Альва своим рабом, его оскопят.

Никому я не желала подобной участи. Даже ему.

Но почему никто его не выбирает?

Вдруг бешеный взгляд эльфа остановился на мне, выхватил из толпы мое лицо. Голубые глаза округлились в узнавании.

— Я возьму его, — сорвалось с моих губ.

____

Визуал главного героя. Несколько образов на выбор

1.

2.

3.

4.

5.

6.

Глава 3

Я не могла поверить, что выпалила это. Но разве был у меня выбор? Здорового красивого мужчину собирались искалечить у меня на глазах. Смотреть на казнь было выше моих сил.

Когда я сказала, что возьму его себе, Альв вздрогнул. Вне всяких сомнений, он меня узнал, но, похоже, пребывал в таком сильном отчаянии, что сейчас обрадовался бы любой хозяйке. Его тело расслабилось. Эльф протяжно выдохнул и прикрыл глаза, обмякая в своих цепях. Только что он избежал участи, которая для любого мужчины была страшнее смерти. Его голая грудь в капельках пота вздымалась от тяжелого, сорванного дыхания. Кожа на лице обтянула кости черепа, как бледная маска смерти, но у скул неровными пятнами алел чахоточный румянец — розовые мазки стыда на белом полотне ужаса.

— Как здорово, правда? — щебетала под ухом Кияна. — Теперь ты можешь отыграться на нем за то чудовищное унижение в Йолине. А знаешь, кого за это надо благодарить? Меня. Да-да, меня. Твоя любимая сестричка убедила наших женщин не брать этого подонка себе в постель, а оставить его тебе для сладкой мести. Этот Альв, конечно, урод, но красавчик редкий. Если бы я заранее не подсуетилась, его бы схватили в первую же секунду. А так он твой.

Парадируя чванливых эльфов, Кияна скривила лицо и произнесла с наигранной брезгливостью:

— Фу, толстые человеческие карлицы. Бе-бе.

Она зажала пальцами нос, как делают, если чуют неприятный запах:

— Меня воротит от одного вашего вида.

И добавила уже своим голосом, перестав гримасничать:

— Теперь этих толстых человеческих карлиц ему придется ублажать в постели.

Кияна хохотнула.

Всех человеческих женщин, какими бы стройными и высокими они ни были, эльфы считали полными и низкорослыми.

Я перевела взгляд с лица сестры на скованного пленника.

Альв все еще стоял на коленях в центре кроваво-красной арены и смотрел на меня настороженно, будто услышал Кияну и поверил ее словам о мести. Крылья его опухшего носа трепетали. Взглядом можно было разжечь костер из сухого хвороста.

Палач убрал нож в перевязь на поясе и отошел к границе Круга. Его место перед пленником занял судья собственной персоной. Это был худой мужчина с лицом таким же холодным и пустым, как и его голос. В своих мрачных одеяниях он напоминал ворона.

Из широкого рукава судебной мантии показались костлявые пальцы, похожие на пальцы самой смерти, и подушечками прижались к вене на шее эльфа. Тот дернулся всем телом, как если бы в него ударил разряд молнии. Когда судья убрал руку, на месте прикосновения расцвела черная метка в форме кленового листочка — такими у нас клеймили рабов для утех. В иерархии рабов, а иерархия существовала и среди них, постельные относились к самой презираемой касте. На них даже другие невольники смотрели свысока.

— Теперь ты — вещь, — пронесся над ареной бесцветный голос, привыкший вершить судьбы. — Личная собственность кирнари Хель Теннет.

Услышав свое имя, я вздрогнула.

Судья продолжал:

— У тебя больше нет своей воли и никаких прав. Ты просто тело для услады госпожи и должен повиноваться ей душой и телом. Клеймо на твоей шее не даст тебе причинить вред свободным жителям Андера и отойти от хозяйки дальше, чем на три метра. Для твоего же блага я советую тебе, эльф, поскорее смириться со своей участью и забыть, кем ты был прежде.

— Кирнари, — теперь судья обращался ко мне. — Чтобы поднять орган этого никчемного раба, вам достаточно сказать: «Встань».

Я почувствовала на себе ненавидящий взгляд Альва и даже услышала, как он тихо зарычал сквозь зубы.

— Чтобы опустить более ненужный орган, скажите: «Опустись».

Альв шумно дышал, стоя на коленях со спущенными до колен штанами.

От всеобщего внимания и слов судьи у меня горели щеки.

— Чтобы постельный раб не разрядился, произнесите: «Без семени». Чтобы излился — «Давай». Метка реагирует на ваш голос и приказной тон. Вы также можете приказать этому ничтожному существу сидеть, молчать, есть, не шевелиться. Я рекомендую вам дать своему рабу новое имя. Это поможет ему поскорее расстаться с воспоминаниями о прошлом и привыкнуть к новым условиям жизни. Кроме того, напоминаю, что метка исчезает с тела раба, когда он становится искренне и всей душой предан своему хозяину.

Всей кожей я ощущала волны черной ярости, что исходили от эльфа. Если бы взглядом можно было испепелять дотла, на моем месте уже темнела бы горстка пепла.

Пленника расковали. Краем глаза я наблюдала, как эльф поднимается с колен и одной рукой неуклюже натягивает на себя