Я загадала папу - Екатерина Аверина
По крайней мере, я сделал все, что мог, чтобы смягчить наше расставание. Дальше уже не моя проблема. Пусть травит своих тараканов сама. Большая уже. Разберется.
До конца дня немножко рычу на всех. Устал и нервы все же на взводе, как ни старался я их успокоить.
Закончив с делами, лечу домой. Ужинаю заказанной из ресторана едой. Пью чай и засыпаю под фильм прямо в гостиной на диване.
Просыпаюсь по привычке рано. Стою у окна, размешивая несуществующий сахар в кофе. Во сколько ходят на «пираЖки»? Мама раньше с утра пекла, если хотела нас порадовать домашней выпечкой. Но с утра в гости ехать неудобно. С пустыми руками тоже не хорошо. Знаю я один интересный магазин.
Заправившись кофеином, выбираю тот самый голубой свитер, который носил мой «простой парень». Снежке вроде нравилось. Еду в фермерскую лавку, скупаю там мед в деревянной кадке с крышечкой, натуральную пастилу для Василиски и две бутылки качественного свежего молока. К пирожкам идеально подойдет, даже если они с мясом.
Сгрузив все это добро на пассажирское сиденье, еду к ним. И чем ближе подъезжаю, тем сильнее меня охватывает волнение.
Паркуюсь у подъезда. Поднимаюсь на этаж. Сейчас я ее увижу…
Жму на дверной звонок. Слышу шаги, щелчок замка. Дверь распахивается.
– Антон? – удивленно приоткрывает ротик перепачканная в муке Снежка.
– Привет, – улыбаюсь самой искренней улыбкой, на которую только способен. – А меня вот, – протягиваю ей листок, сложенные вчетверо. – Пригласили на пирожки, – и снова, как пацан, кусаю губы от волнения.
Снежана
Подстава!
Понятно, куда «нормально» делся листок из садика. И не вылезает ведь с кухни. Сидит там как мышка.
Антон улыбается. И свитер этот ему все же очень идет. Ну вот что мне с ними делать? Заговорщики!
– Проходи. Сориентируйся тут сам, пожалуйста. Я и так уже муки насыпала.
Убегаю к своим пирожкам. Тесто подошло, начинки готовы. Мы с котенком решили часть пожарить, а часть испечь в духовке. Хитрюга делает вид, что из окна у нас открывается ну очень интересный пейзаж и она никогда-никогда его не видела.
Поворачивает голову на звук шагов.
– Ой, – отлично играет удивление. – Привет. А мы с мамой пирожки сейчас будем лепить. Поможешь?
– Отдам тебя в театральное, – треплю ее по волосам. – Антон в гости пришел. Разве гости лепят пирожки? Еще и в такой красивой одежде?
– Я не против помочь, – подыгрывая Василисе ставит на стол пакет. – Там фермерское молоко. Его бы в холодильник сразу.
– Спаси… – залипаю на том, как он стягивает с себя свитер зацепив пальцами футболку. Она оголяет часть его рельефного тела с выраженными мышцами, уходящими под ремень брюк. – …бо. Спасибо, – отмираю и быстро отворачиваюсь. – Вась, отнеси свитер Антона в другую комнату, чтобы не запачкать.
Снимаю с пластикового крючка еще один фартук, протягиваю шефу. Хорошо, что он вернул футболку на место. Как-то мне стало жарко. Рано я духовку включила.
Завьянов спокойно завязывает фартук с клубничками по контуру. Выглядит очень смешно.
– Нравлюсь? – крутится, приподняв вверх руки.
– Тебе идет, – отвечает за меня Василиса. – А ты как будешь пирожки лепить? – залезает на табуретку, встает на ней на коленки. – Волшебством?
– Волшебство пирожков, малыш, как раз в том, что их лепят руками. С чего начнем? – смотрит на меня.
– Давайте с картошки, – предлагает Василиса.
Делю тесто сразу на удобные шарики. Раскатываю свой и наблюдаю за нашим магом. Он очень старается сделать красиво и ровно. Кладет свой первый слепленный пирожок рядом с Васиным. Один в один. У дочки даже немного ровнее.
– Идеально. Не находишь? – заявляет с важным видом, а у самого глаза смеются.
– Куда мне до вас, – выкладываю свой, так похожий на мамин, рядышком.
Заполняем первый противень, смазанный маслом. Ставлю его в духовку. А сверху на плиту выставляю раскаляться сковороду для жареных пирожков.
По кухне быстро разносится сладковатый аромат выпечки наполняя ее особенным уютом. Я больше не злюсь на Антона. С доверием пока сложно, но вот обида на него прошла еще после разговора с мамой. А сейчас у меня в животе порхают бабочки. Такое забавное чувство. Щекотно под кожей и хочется все время улыбаться.
Василиса сделала для нас всех этот день. Тоша, перепачканный в муке, выглядит домашним и уютным. Он идеально вписывается в нашу маленькую кухню вот такой, какой есть.
Достаю пирожки из духовки, сбрызгиваю водой, накрываю полотенцем. Жареные уже почти готовы. Пока я с ними вожусь, Василиса с Антоном достают кастрюльку с капустой и готовят новую партию вкуснятинки для духовки. У них у обоих уже получается гораздо лучше. Василиска старательно прищипывает шов, делает его волнистым.
Вдруг спрыгивает с табуретки.
– Я сейчас вернусь, – смывается в туалет.
Моя смелость в ее отсутствии куда-то девается. Антон случайно испачкал щеку в муке. Тянусь рукой, смахиваю. Не успеваю убрать. Он ловит ее, подносит к губам, целует в запястье, ведет носом по кисти.
– Ты теперь тоже вся пахнешь пирожками, – его голос садится до легкого хрипа. Прокашливается, смотрит в глаза. Хочется остановить это мгновение. – У тебя там что – то горит, – спокойно сообщает он.
– Блин! – разворачиваюсь к плите, хватаю сковороду за ручку, чтобы не без сожаления выкинуть все, что сильно подгорело.
– Стой, – тормозит меня. – Не выбрасывай. Люблю поджаристые.
– Они сгорели…
– Фууу, – возвращается Вася и машет рукой перед лицом. – Дымом воняет!
– Иди пока в другую комнату, котенок. Я проветрю здесь немного. Тош, – мне приятно так его называть. – ты тоже. В одной футболке тебя быстро продует.
– Пирожки не выкидывай, – просит он, подталкивая Васю вперед себя.
– Не буду, но они же черные совсем с одной стороны.
– Ни на минуту вас нельзя оставить, – ворчит дочка. – все сожгли!
– Я только начал, – доносится до меня очень двусмысленное от Антона.
Заговорщики, хихикая, скрываются из виду. Приоткрываю форточку, чтобы вытянуло дым и горький запах гари. Пока кручусь здесь сама. Леплю пирожки с капустой. Рука в месте его поцелуя горит. Подношу ее к лицу. Хочется уловить среди запахов выпечки запах Антона, осевший на моей коже.
Теплые, сильные руки, обвившие талию, заставляют вздрогнуть. Задумалась, не заметила, как он вернулся ко мне.
– Я скучал, – кладет подбородок мне на плечо.
– Моя мама хочет с тобой познакомиться, – выпаливаю на одном дыхании. Замираю и больше не смею сделать вдох. Я слишком сильно чувствую его через свою
