Лоулань - Ясуси Иноуэ
На верхнем пролете лестницы мужчина в последний раз попытался воспротивиться, издал душераздирающий крик и быстро исчез в железной клетке. Вслед за ним сгинула и превратившаяся в якшу женщина.
Ведьма дотащила раздетого юношу за волосы до середины лестницы, но там он сцепился с ней в отчаянной схватке. Молодому человеку помогало то, что он был обнажённым. Не разжимая рук, якша и юноша таскали друг друга вверх-вниз по ступенькам лестницы. Наконец, ведьма ослабила хватку, и тело юноши скатилось вниз по лестнице…
В смертельном испуге, не помня себя, молодой человек бросился прочь из замка. Рядом с ним, то спереди, то сзади, снова и снова возникала злобная якша. Голый юноша кричал во всю мочь и из последних сил всё бежал и бежал, пока, наконец, не добрался до посёлка, где и упал без чувств.
С того дня молодой рулевой стал повсюду сопровождать капитана. Юноша не только повредился рассудком, но и потерял дар речи, и потому Соукала не мог понять, зачем он ходит за ним и что творится в душе молодого безумца.
Рулевой не только повсюду следовал за Соукалой: он всё время пытался увлечь капитана к холму, на котором высился Железный замок. Несколько раз Соукала поддавался на уговоры и соглашался туда пойти, но юноша всякий раз останавливался на полдороге, в ужасе показывал руками на замок, бессвязно выкрикивал какие-то непонятные слова и наотрез отказывался сделать ещё хотя бы шаг.
В тот день, когда была закончена постройка корабля, Соукала собрал вокруг него всех своих подчиненных. Их осталось совсем немного, чуть более тридцати человек. Остальные бесследно исчезли.
Итак, огромный корабль, вмещающий несколько сотен человек, был, наконец, достроен, но рядом с этим гигантом его немногочисленная команда выглядела особенно одиноко и беспомощно…
Тем не менее, вечером на берегу моря был устроен праздничный пир. Перепившие ягодного вина моряки пели песни своей родины, плясали, шумели… Скоро к ним присоединились женщины, и мужчины, распалившись похотью, стали за ними гоняться. Там и сям начали вспыхивать перебранки и драки.
Наутро обнаружилось, что за ночь бесследно сгинуло ещё полтора десятка моряков. Вместе с ними исчезли и их женщины, так что посёлок моряков совсем обезлюдел.
На следующий вечер после праздника по случаю завершения строительства корабля на берегу собрались все оставшиеся в посёлке женщины. День отхода корабля приближался, а им нужно было ещё так много обсудить… Ни одного мужчину на это собрание не пустили – этого потребовала жена Соукалы.
Два с лишним десятка женщин выбрали на берегу место и сели в круг так, чтобы коленями касаться друг друга. Каждая женщина держала на руках малышку.
– Примерно через десять суток, – обратилась ко всем жена Соукалы, она же царица якши, – исполнится тысяча дней с тех пор, как мы стали жить с мужчинами из мира людей. Если ничего не произойдёт, то скоро мы превратимся в женщин и больше никогда не сможем стать ракшаси. Мы больше не сможем летать по небу или пожирать мужчин – даже если они отдадут свои сердца другим женщинам. Далее, если мы станем женщинами-людьми, то должны будем вместе с мужчинами-людьми отправиться на их родину, а там… А там, даже если твой мужчина свяжется с другой женщиной, придётся горевать, мучиться, но терпеть. Так что же лучше – жить как люди или оставаться ракшаси, какими мы были до сих пор?
И ещё один вопрос, – продолжала царица. – Если мы превратимся в женщин из мира людей, то нам всем придётся навсегда расстаться со своими детьми. Ведь когда наши девочки вырастут, то станут ракшаси, а посему сейчас мы не сможем взять их с собой и увезти в родную страну наших мужчин.
Ответы всех женщин были похожи друг на друга: да, им будет горько расставаться с детьми, да, очень жаль, что нельзя будет пожирать мужчин за то, что они связались с другими женщинами, но расстаться со своими нынешними мужчинами они не в силах. Они выбирают отъезд и уезжают со своими мужьями в чужое отечество.
Так решили все женщины, ибо ни одна из них ничего не возразила. Того же мнения была и царица ракшаси.
День отхода корабля на родину был определен, женщины решили ехать – и сразу жизнь в посёлке как-то оживилась, несмотря на то, что людей в нём осталось совсем немного. Мужчины каждый день грузили на корабль съестные припасы, женщины им помогали. А пока родители работали, их несчастные дети, которым судьбой было предназначено остаться на острове, сидели на пляже кружком, опутанные веревками. Собранные в одном месте, они выглядели совсем одинаковыми: все – с лиловыми губками, все – грустные и неулыбчивые…
За пару дней до отхода корабля Соукала поздней ночью обходил посёлок. До этого он никогда не совершал ночных обходов, но после того, как был назначен день отплытия, решил наблюдать за посёлком и ночью. К тому времени бесследно сгинуло столько людей, что стало некому вести корабль, и потому нельзя было допустить, чтобы из посёлка пропал ещё хоть один человек.
Соукала уже завершил свой обход и возвращался обратно, когда перед ним внезапно появился потерявший рассудок рулевой. Юноша увязался за капитаном. Он все время озабоченно показывал на башню Железного замка и что-то кричал.
Почувствовав в поведении молодого безумца нечто необычное, Соукала решил впервые подняться на башню Железного замка. В самом деле, он прожил три года в палатах замка, но никогда не поднимался на его башню!
О том, что эта башня – самое скверное место на острове и что на неё ни в коем случае нельзя подниматься, Соукала узнал от своей жены. Узнал – и, как человек по природе простодушный и прямой, до сих пор прислушивался к её словам. К тому же пока у него не было ни нужды, ни желания забираться в место, о котором ходила дурная слава…
Однако этой ночью Соукала наконец-то решил подняться на зловещую башню.
Окрашенный в багрянец днём, сейчас, при свете луны, Железный замок казался зеленовато-синим. Соукала миновал хорошо знакомые ему парадные ворота и подошёл ко входу в башню.
Замок окутывала зловещая тишина, но Соукала был храбрым мужем и не испытывал страха. Он начал подниматься вверх по лестнице, одолевая пролет за пролетом. На пятом или шестом марше до его слуха долетел слабый голос:
– Спасите!
Голос доносился сверху. Соукала остановился, прислушался, и снова
