Рабыня Изаура - Бернарду Жуакин да Силва Гимарайнш
– Как я вижу, сеньор Мартиньо, – сказал Алваро, быстро просматривая бумагу, врученную ему, – вы еще не отказались от своего недостойного замысла, став за мизерную сумму послушным орудием палача несчастной женщины. Подумайте, и вы поймете, что эти низкие действия могут лишь вызвать всеобщее отвращение к вам.
Ощущая поддержку полиции, Мартиньо посчитал возможным казаться суровым и надменным, поэтому он ответил с невозмутимым хладнокровием:
– Сеньор Алваро, я пришел в этот дом только для того, чтобы именем закона потребовать выдачи беглой рабыни, укрывающейся здесь, а не затем, чтобы выслушивать нотации, которые вы не вправе читать. Потрудитесь исполнить то, что предписывает вам закон и диктует здравый смысл, если не хотите, чтобы я воспользовался моим правом.
– Каким правом?!
– Обыскать этот дом и забрать рабыню силой.
– Убирайся, жалкий шпион! – с негодованием воскликнул Алваро, не в силах больше сдерживать свой гнев. – Прочь с моих глаз, если не хочешь дорого заплатить за свою наглость!
– Сеньор Алваро! Подумайте, что вы делаете!
Доктор Жералдо, понимавший всю опрометчивость поведения своего друга, до этого момента из осторожности сохранявший молчание, увидев, что гнев и безрассудство Алваро переходят всякие границы, посчитал своим долгом вмешаться. Приблизившись к нему, он взял его за руку и тихо сказал:
– Что ты делаешь, Алваро? Разве ты не понимаешь, что излишней горячностью можешь скомпрометировать себя и лишь осложнить положение Изауры? Осторожнее, друг мой.
– Но что мне делать? Скажи.
– Выдать ее.
– Никогда! – с отчаянием воскликнул Алваро.
Несколько мгновений все хранили молчание. Казалось, Алваро размышлял.
– Я вспомнил одно средство, – шепнул он Жералдо. – Попробую его.
И, не дожидаясь ответа, подошел к Мартиньо.
– Я убежден, сеньор Мартиньо, – тихо сказал ему Алваро, отводя его в сторону, – что вознаграждение в пять тысяч рейсов является основным мотивом, заставляющим вас действовать таким образом против несчастной, ничем вас не обидевшей женщины. Я понимаю, что вы не можете пренебрегать такой скромной суммой. Но если пожелаете полностью отказаться от этого предприятия и оставить в покое эту рабыню, я дам вам вдвое больше.
– Вдвое? Десять тысяч рейсов! – воскликнул Мартиньо, округлив глаза.
– Именно. Десять тысяч рейсов, и уже сегодня.
– Но, сеньор Алваро, я дал слово хозяину рабыни и предпринял некоторые шаги с целью, чтобы…
– Не имеет значения! Скажите, что она снова убежала, или найдите себе другое какое-нибудь оправдание.
– Как, когда общеизвестно, что она находится во власти вашей милости?
– Ну… как хотите, сеньор Мартиньо. Чтобы такой энергичный и смышленый человек, как вы, спасовал перед таким пустяком…
– Решено, – сказал Мартиньо, подумав минуту. – Раз уж ваша милость так интересуется рабыней, не хочу больше огорчать вас этим делом, которое, сказать вам по правде, внушает мне отвращение. Принимаю предложение.
– Спасибо. Вы окажете мне большую услугу.
– Но как я должен поступить, чтобы выпутаться из этого?..
– Подумайте. У вас богатое воображение, и оно должно подсказать вам, каким образом легче выйти сухим из воды.
Мартиньо задумчиво стоял несколько мгновений, грызя ногти и внимательно изучая пол. Наконец, подняв голову и поднеся ко лбу указательный палец, он воскликнул:
– Нашел! Сказать, что рабыня снова исчезла, – это неубедительно, к тому же может скомпрометировать вас, сеньор, так как вы – поручитель. Скажу, что, внимательнее расследовав это дело, я убедился: девушка, находящаяся под вашим покровительством, не та рабыня, о которой говорится в объявлении.
– Неплохо придумано. Но случай получил такую огласку!
– Не важно! Вы припоминаете примету в виде ожога над правой грудью, что упоминалась в объявлении? Я скажу, что весьма характерная примета не обнаружена, вот и все. Еще я добавлю, что девушка, опекаемая вами, при дневном свете выглядит совершенно иначе, чем ночью, и не похожа на красавицу, описанную в объявлении, и что вместо двадцати лет ей все тридцать с лишним, почти сорок, и что вся эта молодость и красота достигнуты посредством румян. А при мерцающем свете люстр и канделябров легко обмануться.
– Вы весьма изобретательны, – заметил Алваро, улыбаясь, – но те, кто ее видел, конечно, не поверят вам. Впрочем, остается еще один момент, сеньор Мартиньо, – признание, сделанное ею публично. Из этого будет трудно выпутаться.
– Что же трудного! Сошлемся на то, что она подвержена припадкам истерии и неврастении.
– Браво, сеньор Мартиньо, я полностью доверяю вашей сообразительности и предприимчивости. А дальше…
– А дальше я сообщу все это начальнику полиции, заявив ему, что не имею больше никакого отношения к этому делу, и передам полномочия какому-нибудь следователю или лесному капитану, который пожелает заняться этим расследованием. Одновременно напишу владельцу рабыни, сообщив ему о моей ошибке, в результате чего он наверняка перестанет искать ее здесь и нацелит свой интерес на другие провинции. Как вы находите мой план?
– Великолепно. Так не будем терять времени, сеньор Мартиньо.
– Я ухожу и не более чем через два часа вернусь сюда, чтобы доложить вам о результатах моих действий.
– Нет, я не могу здесь долго задерживаться. Жду вас у себя дома, там получите обещанную сумму.
– Можете идти, – сказал Мартиньо судебному исполнителю и полицейским, стоявшим у калитки сада. – Нет больше необходимости в вашем присутствии!
«Нет сомнения, – продолжал он про себя, – ставки удваиваются, как в ландскнэ. Эта рабыня – золотая жила и, как мне кажется, еще не иссякшая». И он удалился, удовлетворенно потирая руки.
– Ну, что же ты ему предложил, дорогой Алваро? – спросил Жералдо, едва Мартиньо вышел из комнаты.
– Деньги, – ответил Алваро, – мое предложение привело к желаемому результату, и даже большему, чем я ожидал.
Алваро вкратце рассказал своему другу о сделке, заключенной с Мартиньо.
– Какой презренный и подлый тип этот Мартиньо! – воскликнул Жералдо. – Можно ли ему доверять? И ты думаешь, Алваро, что, поступив таким образом, ты добился успеха?
– Не многого, однако кое-чего я все же смог добиться. По крайней мере, мне удалось на некоторое время отсрочить удар и, как говорится, дорогой Жералдо, пока плеть взлетает – спина отдыхает. Надеюсь, что Леонсио, убежденный в том, что его рабыни нет в Ресифи, будет искать ее по всей стране, а она спокойно поживет пока здесь, под моим покровительством, защищенная от преследователей и дурного обхождения жестокого хозяина. А у меня будет время изыскать средства и собрать доказательства и документы для обоснования ее права на свободу. Пока что мне этого достаточно, что же касается остального,
