Лоулань - Ясуси Иноуэ
Со Май подозвал к себе одну из молодых женщин и оставил её ночевать в своём шатре. Женщина не противилась. Её тело сверкало, словно натёртое маслом, а кожа была холодная, как рыбья чешуя. В женщине была примесь ханьской крови, и она немного понимала по-ханьски.
Лежа в постели, женщина рассказывала, что эти земли назывались Лунду, Обитель Дракона, и были столицей царства Ганьлай. Со Май впервые слышал это варварское название. Из слов женщины было непонятно, когда всё это было, но она продолжала рассказывать:
«Город этот был столь обширен, что если на рассвете выехать от западных его ворот, то к закату еле-еле поспеешь к восточным… И построен был тот город на насыпи покатой, что плавно спускалась прямо к берегу озера, и протекала через город полосой единой протока широкая, в озеро впадавшая. И если стать на высокой башне крепостной, обратившись лицом к западу, и посмотреть на озеро, то видно было, как вьется-извивается дракон диковинный, в протоке живущий. А насыпь широкая, что несла на себе город, вся сложена была из ровных слоёв соли твёрдой, и если путники хотели устроить там на ночлег скотину, то им, говорят, даже ковры подстилать приходилось… А ещё над городом тем часто стоял такой туман, что день не разнился от ночи, и тогда не было видно на небе ни солнца, ни луны, ни звёзд… И жили в том городе не только люди-ганьлайцы, но и демоны во множестве… И вот однажды ночью случилось у озера диво дивное, и навсегда погрузился тот город глубоко в пучину песчаную…»
Женщина всё говорила и говорила… И, глядя на неё, залитую проникавшим в шатёр лунным светом, Со Май впервые почувствовал, что влечёт его к этой женщине всем сердцем…
На следующее утро Со Май приказал приписать женщину к своему отряду. Для того чтобы защитить её от взглядов буйных солдат, командир по совету своего ближайшего окружения переодел женщину в мужское платье и приказал держать её верблюда поближе к своему.
Только через два дня после этого солдаты узнали, что в отряде – женщина, но никто не осмелился подойти к ней поближе: солдаты боялись своего командира.
На седьмой день отряд вышел на равнину, усеянную камнями и песком. Далее караван двигался по дороге, отмеченной, как вехами, костями людей и животных. Три дня подряд путники видели мёртвые города, в которых наблюдательные вышки, башни и прочие здания были наклонены к западу. Все эти крепости были наполовину погребены под песком. В городах, выстроенных варварскими народами, за прошедшие века бессчетное число раз стояли и войска Хань, и войска Сюнну, но сейчас они были совершенно безлюдны – как говорится, «ни дымка от костра человечьего». Остались от них лишь руины былых твердынь, брошенные и песком занесённые…
Миновав одну за другой несколько поглощенных песками крепостей, отряд на десятый день наконец достиг местности, от которой до цели, реки Кумдарья, оставалось около половины дневного перехода.
Моросивший со вчерашнего дня дождь превратился в ливень. Скоро и люди, и лошади, и верблюды промокли до костей. К ночи, несмотря на продолжавшийся дождь, отряду удалось разбить палаточный лагерь, но вода проникала сквозь пологи и затапливала палатки. Скоро все солдаты замёрзли так, будто наступила настоящая зима.
Той же ночью в лагерь неожиданно пришёл десяток солдат из царства Шаньшань. Назвавшись посольством правителя, они приветствовали прибывших ханьцев и преподнесли им запас провианта. А глубоко за полночь в лагере появилось ещё трое купцов, на этот раз из царства Гуйцы (Кучи). Они начали торговать едой, которую доставили на верблюдах. Купцы рассказали, что в том месте на берегу реки Кумдарья, где Со Май собирался строить военное поселение, пару дней назад появился крупный отряд сюнну.
Несмотря на то, что стояла глубокая ночь, Со Май, услышав это известие, отдал отряду приказ немедленно выступать. Он хотел застать сюнну врасплох и одним махом вырезать их всех.
Под покровом ночи ханьцы вышли из лагеря. Под проливным дождем они быстро продвигались вперёд и уже к рассвету достигли Кумдарьи. Посёлок, который заняли сюнну, находился на другом берегу.
Стоя у реки, Со Май долго смотрел на то, как бурный поток мутной, желтоватой воды проносится мимо него в серой предрассветной мгле. О том, чтобы навести здесь переправу, и думать было нечего.
А между тем командира не отпускала мысль о том, что нужно как можно быстрее переправить отряд на ту сторону, нанести удар по лагерю сюнну и обратить врага в бегство. Однако пока перед глазами бушевала и неистовствовала Кумдарья, это было легче представить, чем сделать…
Со Май не знал, как поступить. Ошеломленный увиденным, он всё стоял и стоял на поросшем камышом берегу. Насколько позволял видеть дождь, кроме камыша, здесь больше ничего не росло. Ни одного большого дерева!
С тяжёлым сердцем Со Май собрал отряд на берегу реки. После того как солдаты почти полчаса простояли под проливным дождем, один из воинов подошёл к начальнику, который всё глядел и глядел на проносящийся мимо мутный жёлтый поток.
– Исстари так повелось, – осторожно начал он. – Когда божество реки гневается, ему приносят в жертву женщину… Вот и сейчас, похоже, ничего другого не остаётся…
Солдата звали Чжан. Он уже десять с лишним лет делил со своим командиром все тяготы боёв и походов. Со Май доверял ему больше других.
Командир выслушал Чжана, но ничего не ответил. Через некоторое время тот снова пришёл с советом:
– Если промедлить с переправой хотя бы день, то сюнну успеют получить подкрепление, и тогда нам несдобровать…
Со Май долго молчал.
– Когда-то Ван Цзунь своими молитвами отвратил наводнение после прорыва дамбы, а Ван Ба одной силой воли сумел остановить течение бурной реки, – наконец произнес командир[47]. – Нравы водных божеств вряд ли с тех пор изменились…
Со Май быстро поставил на берегу реки алтарь и начал перед ним молиться. Было видно, что ему совсем не хочется бросать в этот мутный поток женщину, и он решил успокоить воды
