Первокурсники - Эллен Том

Уилл снова взъерошил волосы и неловко рассмеялся, переступив с ноги на ногу.

— Ладно, сдаюсь. — И потом всерьез поднял руки, сдаваясь, будто признался, что слопал последнюю конфетку на Рождество. — Я главный засранец. И я правда раздавлен. Я просто решил, что ты могла бы оказать мне крошечную услугу, благодаря чему меня не вышвырнут из универа. Но, кажется, это слишком хлопотно…

— Ты серьезно? Уилл, это отвратительно. Мерзко. Бекки бросила универ. Девушка ушла, потому что вы ее довели. — Я даже не кричала, но слова тяжелыми булыжниками падали между нами.

Уилл вздохнул:

— Да ладно, Фиби. У нее явно и без того были проблемы. Из-за такой ерунды учебу не бросают. Это просто смешно. — Он фыркнул. — Мы всего лишь фотографировали, для себя, чтобы повеселиться в тесном кругу. А все теперь ведут себя так, будто мы какую-то жуть творили.

— Да, — подтвердила я. — Потому что это и есть жуть.

Он снял очки и начал вытирать их футболкой.

— Просто к сведению, это не я начал. Боже, я вообще с этим никак не связан. И только потому, что я капитан, все теперь считают, будто я все и придумал.

— Но ты сфотографировал меня. А потом распечатал и повесил на доску объявлений…

Уилл промолчал и уставился в окно. Интересно, думал ли он о той ночи? Ночи, когда мы не занялись сексом.

Затем он взял телефон и уткнулся в экран, словно я ему наскучила.

— Слушай, меня, наверное, так и так выпрут. Так что, да, сдаюсь. Я ужасный человек.

Но я слышала по его тону, что сам Уилл в это не верил. Он наверняка думал, что извинения должны были помочь. И что он отличный парень, что бы там кто ни говорил.

— Не представляю, почему Джош с тобой дружил, — тихо произнесла я. — Почему с тобой вообще хоть кто-то дружит…

Он нервно хохотнул:

— Я тоже, кому нужен такой придурок. Что ж, Фиби, надеюсь, хоть у нас с тобой все хорошо. Как бы там ни было, спасибо, что пришла и мы все прояснили.

— Не прояснили. — Я хотела рассказать ему о своей встрече с проректором, но не стала и просто поднялась с дивана. — Я просто хотела посмотреть, что ты скажешь.

Никто из нас не знал, как попрощаться. Мне бы выйти да погромче хлопнуть дверью, но я схватила рюкзак и зачем-то проверила, все ли на месте. Потом смущенно скривилась и наконец побрела на выход. Уилл вежливо последовал за мной, на автомате излучая обаяние. Под ногами хрустели неоткрытые письма. Я положила руку на дверную ручку, но тут Уилл довольно бодро сказал:

— Увидимся на балу.

Я обернулась:

— Ты так ничего и не понял. И даже если тебя отчислят, не поймешь. Я собираюсь рассказать проректору, как ты не пожалел времени, чтобы отыскать мою фотку, распечатать ее и повесить на доску, при этом где-то откопав канцелярские кнопки. И все для того, лишь бы народ, проснувшись поутру, надо мной посмеялся. Но никто не смеялся. Все только убедились, что ты ублюдок, и каждый сказал: «Надеюсь, его вышвырнут». И если честно… я тоже на это надеюсь.

Уходила я, не чувствуя триумфа. Не чувствуя вообще ничего. Разве что хоть немного разобравшись в себе.

Тем же вечером, когда мы брели в центральный зал, я жалела, что надела платье Флоры. Она одолжила мне его, когда у нас все было общее, еще до всего этого кавардака. Собираясь, я отправила ей свою фотку в этом платье и написала, как сильно скучаю. Ответ пока не пришел.

Если честно, это было даже не платье, а ночнушка тридцатых годов. Шелковая, цвета слоновой кости, с вышитыми на вороте инициалами — Э. В. Р. Мы много лет гадали, как же они расшифровываются.

— Я даже не могу с тобой нормально разговаривать, — пробормотала Фрэнки, глядя на Негин, когда поднимались по тропинке. — Ты такая другая в вечернем наряде.

Негин в простом черном платье с неглубоким вырезом выглядела как Одри Хепберн в «Завтраке у Тиффани». А благодаря стрижке-боб и маленьким бриллиантовым сережкам складывалось впечатление, что она слишком уж расстаралась.

Фрэнки надела красное шелковое платье, а Либерти — белое платье в пол с разрезом на бедре. Сегодня она даже блестками не обсыпалась, лишь попросила Негин нарисовать ей на плече сверкающую серебряную снежинку.

Летающая тарелка выглядела потрясающе, мало напоминая зал, где мы слушали инструктаж по технике безопасности. Стулья сложили на полу, создав огромный деревянный танцпол, а стены украсили мишурой, сказочными огнями и венками из падуба. В глубине зала красовалась огромная рождественская ель, отбрасывая тень на кабинку диджея. Среди стаи парней в смокингах я пыталась отыскать Люка, но тщетно.

Мы терпеливо ждали в очереди, чтобы сфотографироваться. Ради этого сбоку даже специально соорудили арку из серебряных и белых воздушных шаров.

— Я уже хочу разуться, — застонала Фрэнки. — И поесть. Надо было захватить с собой крекеры.

— Следующие! — крикнул фотограф, и мы забились под арку.

Я поправила накидку из искусственного меха, которую одолжила мне Либерти, и улыбнулась как могла широко.

— Парочкам лучше встать в центр, — сказал фотограф.

— Здесь нет пар, чувак, — отозвался Коннор. — Лишь одиночки, готовые к жаркой ночке. Средний этаж корпуса Ди.

— Ты Эда не видела? — прошептала Негин.

Фрэнки покачала головой:

— Думаешь, если б видела, то смогла бы промолчать?

Фотограф приблизился, руками подкорректировал наши позы и вернулся к камере:

— Отлично. А теперь… Рождественская улыбочка!

— Последний день сем… — Вопль Коннора внезапно оборвался.

А потом он выскочил из-под арки и рванул через зал. Проследив за ним взглядами, мы увидели у входа Бекки.

Улыбающуюся Бекки в длинном синем платье. И рядом с ней стоял Люк.

Глава 27

К нам несся Коннор, и первым делом я подумал, что он собирается меня ударить. Прям с разбегу дать кулаком в челюсть.

Но нет. Он лишь подхватил Бекки на руки и потащил к остальным ребятам с их этажа, где ее тут же утопили в объятиях, поцелуях и боевых кличах.

А я стоял в одиночестве, наблюдая за ними одновременно с радостью и какой-то неловкостью. Всю неделю я воображал, как приведу Бекки на ужин в честь дня рождения Фиби и нас с ней встретят как героев. И пусть за последние сутки все полетело в тартарары, все же… хоть что-то хорошее удалось.

Наконец оторвавшись от Бекки, Фиби подняла взгляд и пошла ко мне. Длинное белое платье слегка касалось пола. Я не мог прочитать выражение ее лица. Впрочем, как и всегда.

— Как ты ее нашел? — Вот и все, что она сказала.

— Одна из соседок Эда, Джамила, училась с ней в школе. Она дала мне адрес.

Глаза Фиби слегка округлились.

— То есть ты в самом деле поехал и забрал ее?

Я кивнул:

— Она живет всего в часе езды отсюда.

— Это…

Она теребила странный меховой шарф на плечах. Словно пыталась найти под ним правильные слова.

— Потрясающе, — наконец произнесла Фиби. — У тебя есть странная способность, Люк Тейлор, одновременно быть героем и злодеем. Вроде как по совместительству.

— Ну да… — Я сунул руки в карманы великоватого мне отцовского смокинга. — Это комплимент или?..

Фиби закатила глаза и улыбнулась:

— Нет, это точно не комплимент. Но я все же впечатлена. Это как если б все решили приговорить тебя к смерти за нечто ужасное и непростительное, а ты в последнюю минуту спасся, совершив нечто чудесное. То есть… как ты убедил ее вернуться?

Я пожал плечами:

— Если честно, думаю, Бекки уже была готова. Она во всем призналась своему парню, но он простил, и теперь они снова вместе. Так что она бы все равно вернулась в следующем семестре. Я просто уговорил ее приехать на бал.

— Как уговорил?

— Сказал, как сильно сожалею о случившемся и что никто, буквально никто, не косячил в первом семестре больше меня. Но я все же остался. Я сказал, что мы оба должны притвориться, будто этого первого семестра не было, и во втором начать все с нуля.