Первокурсники - Эллен Том

Затем взяла с крючка планшет с бумагами. Полное одиночество… Я попыталась вспомнить, когда в последний раз оставалась одна, и не смогла. Помимо походов в туалет, каждую секунду каждого дня меня окружали люди. Даже ночью я делила односпальную кровать либо с Фрэнки, либо с Люком. Я села и прислонилась к дальней стене морозильника. Холод пробрался через пучок волос прямо в голову. А гудящая боль медленно расползлась от ног по всему телу.

Я достала из кармана телефон. Мама прислала фотку кота Толстяка, спящего на моей наволочке с черепахами, и от этого я окончательно почувствовала себя потерянной и изолированной. Попыталась позвонить маме, но связи не было. Я ведь так ни разу и не съездила домой. Бекки вон каталась каждые выходные. Может, мне стоило вернуться на день рождения, уделить время семье… Вдруг без всякой причины я разрыдалась.

Просто смешно! Ничего ведь не случилось. Я закрыла глаза и позволила слезам просто катиться по щекам.

— Беннет? — В дверях стоял Джош. — Все нормально?

Я кивнула:

— Да. Да, просто… — Я не знала, что сказать. И понятия не имела, что со мной творится. — Просто оставь меня на минутку, ладно? Мне стыдно. Я человек-кавардак.

От попытки говорить рыдания лишь усилились. Я фыркнула и, пытаясь взять себя в руки, вытерла глаза.

— Честно, минутка, и я очухаюсь.

Джош кивнул и вышел, а я тут же захотела, чтобы он вернулся.

Я посмотрела на планшет и пообещала себе, что ровно через три минуты встану и начну подсчет. Дико клонило в сон. Словно слезы иссушили меня, лишили последних сил.

Снова скрипнула дверь, и вошел Джош, через плечо оглядываясь на пустую кухню.

— Отлично, горизонт чист. — Он закрыл дверь, и я увидела в его руке две дымящиеся кружки.

— Тебе чай или горячий шоколад?

Я потянулась за чаем.

Джош присел рядом:

— Подвинься.

— Представь, если б нас тут заперли. Вот так и убивали людей во времена холодной войны. — Я положила голову ему на плечо.

— Беннет, ты же в курсе, почему та война называется холодной?

— Это из фильмов о Бонде. Там убивали людей в морозильниках. Хотя, вообще, иногда и в саунах.

Я закрыла глаза, и какое-то время мы молчали. Тишина нас просто окутала.

— Ты точно в порядке? — наконец тихо спросил Джош. — Я никогда не видел тебя расстроенной. Это ужасно. Ты ведь обычно такая улыбчивая.

Я кивнула, не убирая голову с его плеча. Он пах шоколадом и кондиционером для белья.

— Да. Думаю, я просто устала. Сегодня скучала по маме… наверное, в первый раз так сильно. Мне скоро девятнадцать. И это будет первый день рождения без семьи.

— А домой съездить не хочешь?

Я покачала головой:

— Не хочу, и кажется, девчонки тут что-то готовят.

— Чем хочешь заняться в свой двадцатый год жизни, Беннет? Если через год мы с тобой будем так же сидеть на полу холодильника, что ты мне расскажешь?

Пар от чая растопил лед на полке, и сверху закапало.

— Не знаю.

— Да ладно. Это может быть что угодно. И ты такая: «В год, когда мне исполнилось девятнадцать, я…» — Джош провел пальцами по краю кружки, сгребая пенку.

— Я сейчас настоящая зануда. Можно отвечу позже?

Он прислонился головой к моей макушке.

— Лады. Черт, в этом морозильнике теплее, чем у меня дома.

— Уилл так и не починил бойлер? Ты точно переезжаешь в следующем году?

— Думаю, да. Так будет… проще.

Джош выудил из кармана два печенья и протянул одно мне.

— Итак, как там твоя насыщенная любовная жизнь?

Я толкнула его локтем:

— Говорю же, нет у меня хламидиоза.

— Клянусь, Беннет, — рассмеялся Джош, — ты ходячая катастрофа.

— Ага. Давай только не будем перечислять все мои провалы.

Знай он о презервативе, наверное, помер бы от хохота прямо на полу морозильника.

— Но у вас с Люком все пучком? Это не из-за него ты расстроена?

— Нет. Люк чуть ли не лучшее, что со мной произошло. Ну, наверное. Понять бы еще, что вообще между нами происходит. То есть что-то есть, я живу в этом, но ничего не понимаю. Мы видимся каждый день. Проводим вместе большинство ночей. Пишем друг другу сообщения. Вместе готовим. Разве это не значит, что мы пара?

— Ну, звучит вполне себе в духе парочек.

— Но я не знаю точно, что там с его бывшей, и он никогда об этом не говорит. А еще он не дал Фрэнки сфоткать нас вдвоем на хэллоуинской вечеринке. Не знаю… Ненавижу такие ситуации. Когда не понимаешь статус. Статус собственной жизни! Есть ли время, по истечении которого вы просто становитесь парой, даже если вслух об этом не говорили?

Джош пожал плечами:

— Если тебя это тревожит, просто спроси его. Чего ты так боишься?

На секунду мне показалось, что это Эбби.

Всего на несколько мгновений в этом странном потерянном состоянии между сном и пробуждением, но я готов был поклясться, что именно голова Эбби нежно прижимается к моей груди. А потом на тумбочке завибрировал телефон, и реальность вернулась в фокус.

Это было утро после очередной ночи, когда мы ушли веселиться по отдельности, напились и вернулись в постель вместе.

Я проснулся так же, как, наверное, и во все предыдущие дни: с пульсирующей головой и шершавым, точно бильярдный стол, языком. Попытался сглотнуть, но во рту было сухо, так что в итоге я лишь издал этот странный хрюкающий звук, будто щелчок радиатора.

Из-за двери доносились громкие голоса химиков и грохот кастрюль. В конце концов они свалили в лабораторию, а я лежал, слушал тихое дыхание Фиби и думал об Эбби. Думал о том, что почувствую, если она с кем-то переспит. То есть я правда пытался это переварить. Усиленно. Пытался представить, как она мне обо всем расскажет и как именно я отреагирую. И решил, что, если честно, буду счастлив. Я ведь просто хотел, чтобы она оправилась. Чтобы мы оба жили своей жизнью.

Но неужто я уже начал? Двинулся дальше? Я все еще сомневался, готов ли к чему-то новому. Чему-то официальному. Фиби мне очень нравилась, но вступать в серьезные отношения сейчас казалось слишком рискованно. Что, если все за кончится так же, как с Эбби? Что, если мне всю жизнь суждено лажать и причинять людям боль? Что, если мне не хватало храбрости начать новые отношения как раз из-за уверенности, что все покатится к чертям?

Правда в том, что я все это время беспокоился о том, как испортил жизнь Эбби, но ни разу не задумался, как она испортила мою.

Телефон завибрировал снова, трижды, и Фиби, вздохнув, заворочалась под одеялом. Я не мог дотянуться до тумбочки, не убрав ее голову с руки. Она почесала нос, пару раз моргнула, затем схватила трубку и протянула мне.

— Твой будильник? — пробормотала.

Четыре новых сообщения в общем чате. Фотография смутно знакомой девушки и все более жестокие комментарии Уилла, Демперса и Уикса.

Я отключил вибрацию и заблокировал экран.

— Просто футбольный чат.

Фиби перевернулась, так полностью и не проснувшись:

— М-м-м. Что пишут?

— Да насчет тренировки.

Я откинул одеяло и только тогда вспомнил, что совершенно голый. Падать голым в постель с Фиби, когда на дворе ночь, а мы пьяны, казалось естественнее всего в мире, но я пока не был готов к подобному при свете дня.

Я свесил с кровати ногу и нащупал что-то похожее на боксеры, но когда поднял, это оказалась футболка. А трусы почему-то валялись в дальнем углу комнаты.

— Мне просто нужно взять т… — Не закончив предложение, я встал, надел футболку и натянул ее по самую задницу, да так и потопал к двери, как пингвин в коктейльном платье.

Затем быстро надел боксеры, а когда вернулся из туалета, Фиби сидела на кровати и застегивала лифчик.

— Хочешь позавтракать?

Она нахмурилась:

— Эм, да. Но у вас на кухне такая вонь.

— Все нормально, я разработал систему. Просто открываю все окна.

— Ноябрь же. Холодно.

— Ага, а потому я включаю духовку и оставляю дверцу открытой.