Песня имен - Норман Лебрехт
Хм-хм, да в Элинор Стемп еще есть запал. Она порывается встать. Элегантно огибаю столик и отодвигаю ей стул.
— Спасибо за чудесный вечер, мистер Симмондс…
— Мартин, прошу вас. Позвольте, я вызову такси.
— Лучше я позвоню Питеру, чтобы укладывался, а сама загляну в дамскую комнату попудрить носик.
— Может, позвоните из моего номера? — предлагаю. — Тогда вам не придется пользоваться местными допотопными уборными, до которых к тому же, как вам, наверное, помнится со времен вчерашнего обеда, далеко идти.
Забираю ее пальто у заспанного гардеробщика и веду в «люкс» на втором этаже, где много лет назад я кувыркался с одной хохотуньей, которая звала меня «ворчливым мишкой», а теперь сыграет, а может, и не сыграет определенную роль в моих далеко идущих планах. Пока Элинор звонит Питеру, вешаю ее пальто в шкаф и включаю новости — заглушить звуки писсуара из просторной викторианской ванной. Номер огромен — в современных оборотистых гостиницах из такого накромсали бы целых три.
Элинор появляется разрумянившаяся, с подновленной помадой на губах, ловкий пиджачок наполовину расстегнут и видна белопенная блузка. Она полнее, чем мне показалось, но ей это к лицу. Берусь за трубку, чтобы вызвать такси.
— Мартин, спасибо вам за все, — снова говорит она и кладет ладонь на мою протянутую руку.
Поворачиваюсь и целую ее, взасос. Она поддается и, закрыв глаза, неспешно отвечает. Без долгих церемоний опрокидываю ее на огромную семейную кровать, задираю юбку до талии и с ходу засаживаю ей по самую рукоятку прямо на застеленном покрывале — ритмично, технично, результативно.
Часом позже провожаю вниз до такси, чмокаю в раскрасневшуюся щеку и машу на прощание. Взлетаю по лестнице теперь уже через две ступеньки и, минуя душ, с самодовольной улыбкой забираюсь в кровать. Все механизмы, оказывается, в прекрасном рабочем состоянии, представляете? Я получил, как и советовал мой отец, «чуток грубого удовольствия, чисто для себя». Интересно, это про такое он говорил? Размышляю над этим и засыпаю сном насытившегося человека. Неважно. Это знак грядущих событий. Симмондсы возвращаются на музыкальный рынок, возвращаются, чтобы брать свое.
10
Время действовать
Звонок телефона у изголовья вспарывает мое самодовольное забытье.
— Мартин, ужасное несчастье, срочно возвращайся.
— Мертл, который час?
— Половина восьмого. Мне необходимо было застать тебя, пока ты не ушел. Дело в том, что лорда Брента завтра вечером не будет. Джойс говорит, ангина. Сама она придет, что очень мило с ее стороны, но за столом тогда окажутся две дамы без мужчин. Что нам делать? Мартин, ты что, спишь?
— Просто думаю, Мертл.
— Некогда думать. Действуй.
— Хорошо. Позвони доктору Родригесу. На выходных он обычно с удовольствием ходит на ужины и вполне приятен в общении, если не давать ему распространяться о гольфе. Да и не обжора к тому же. Потом есть еще тот адвокат из Южной Америки, с которым мы познакомились на концерте Шолти[90]. Его визитка в стопке справа на моем столе. Он точно без пары, наверное, гей. Жаль. Хотел бы я, чтобы кто-нибудь подкатил к жеманнице Джойс в отсутствие ее напыщенного лордюка.
— Мартин, это непростительно. Само собой, никто из влиятельных лиц мое приглашение не примет.
— Позови Дока Верди и Королеву Боэр, Мертл, только не в такой неприличный час, если хочешь, чтобы они согласились.
— Что с тобой такое? — настораживается жена, трубка так и сочится подозрением. — Уж больно ты бодрый на четвертый-то день деловой поездки. Утром в понедельник первым делом запишу тебя на осмотр к Родригесу.
— Чудесно, дорогая. До завтра.
Кладу трубку, а от пальцев в трепещущие ноздри струится бодрящий аромат черствого секса, секса с незнакомкой. Смакую эту победу и предвкушаю новые. Вскочив, бросаюсь в душ, бреюсь, выбираю живенький зеленый галстук и, пока не настало время спускаться, пролистываю подсунутый под дверь «Телеграф». Сандра Адамс должна явиться к завтраку в восемь тридцать, и я истекаю слюной.
— Мистер Сим, я ведь не опоздала? — жизнерадостно здоровается она; на ней шикарный розовый костюм-двойка, чуть уже необходимого для ее объемов.
— Миссис Адамс, — протестую я. — По-моему, был уговор перейти на имена.
— Хорошо, зовите меня Сэнди, а я все равно останусь верна «мистеру Сим». Мартин — имя тусклое и совсем вам не идет.
«Роял» расстарался: нам подали почти полноценный английский завтрак. Во вторник, помнится, Сандра едва клевала, но сегодня послала диету куда подальше и налегает на жареный белок и мучное. Я довольствуюсь апельсиновым соком и мюсли плюс делаю рейд к буфету за вторым запрещенным дэнишем — сплошь сахар и крахмал. Если я собираюсь продолжить в том же духе, нужно восполнить силы.
— Мы встретились, чтобы обсудить ваши перспективы, — напоминаю я. — Обойдемся без долгих вступлений. Я предлагаю вам работу.
— Почему вы думаете, что я соглашусь? — тоже в лоб спрашивает она.
— Слово за вами.
— Ну, я занимаю бесперспективную должность, ее придумали специально для меня в Комитете бытового хозяйства, чтобы я могла всегда быть под рукой у Олли на его вечерних приемах и при этом не слишком надрываться. Мой младший сын как раз перешел в среднюю школу, а муж хочет пройти в парламент, но не пройдет. Да, видимо, в самом деле пора подыскать рентабельную альтернативу. Так что вы предлагаете?
— Сколько вам платят в Совете?
— Четырнадцать четыреста, — отвечает она, то есть четырнадцать тысяч четыреста фунтов в год, без вычета подоходного налога, государственной страховки и обязательных пенсионных отчислений, — скажем, в неделю чистыми остается фунтов сто сорок. Попросту говоря, гроши.
— Вас прилично недооценивают, — заявляю.
— А сколько бы вы мне дали? — кокетничает она.
— Оклад двадцать плюс процент от прибыли.
Румянец у нее, как столбик термометра: то ползет вверх, то опускается. Не слишком ли она прозрачна для такого рода работы? Мои сомнения перехватывает стартовая ракета ее накопившихся амбиций.
— Что делать-то? — интересуется она. — Надеюсь, никаких проблем в плане закона?
— Уж если проблемы и будут, то, скорее, в плане нравственности, — ухмыляюсь я. — Мы ведь говорим о музыкальном бизнесе.
В общих чертах излагаю ей свой грандиозный план. Я основываю новую дочернюю компанию, «Симмондс артистc», а она возглавит контору в Тобурне и будет опекать наших первых контрактников, Ольшевскую и Стемпа, а также еще одного исполнителя, с которым я ее в свой срок познакомлю. Кроме того, она будет обеспечивать приток денежных средств, контролируя на Севере продажи наших нот и инструментов.
