Термитник 2 – роман в штрихах - Лидия Николаевна Григорьева
113. Тушка бройлера
«Мы тут с курицей договорились, что она будет свежей ещё неделю. Но она меня подвела. Упаковка, что ли. повредилась», – сказал Артём. И засунул в духовку немытую тушку бройлера, ничем её не обмазав. «Горячая обработка все микробы убьёт», – добавил уверенно и разлил принесённое гостями вино по бокалам. «Ну, дрогнем, шоб не болеть!».
Коля и Катя были люди не брезгливые, но и они слегка опешили от такого гостеприимства. Простонародное «шоб» было сродни несвежей курице и немытым, захватанным чужими пальцами бокалам. Сделали вид, что пригубили. Пришли по делу, не до церемоний. Ну и выложили всё сразу. Им нужна именно эта большая квартира-студия в тихом районе Лондона, с выходом в небольшой, вечнозелёный садик, для курящих. Они намерены устраивать здесь постковидные, малолюдные вечеринки для немногих непривитых, но выживших в пандемию, которая, по слухам, давно закончилась, хоть об этом и нет официальных сообщений. Что ж, кто жив – тот жив. И пора этому порадоваться, пока молодость не превратилась в «кризис среднего возраста». И не грех подзаработать на стремлении молодежи к позабытым радостям жизни и желанию успеть пообщаться хоть немного с себе подобными активными антиваксерами. До следующей борьбы правительства и специальных медслужб с новым штаммом. И очередного «отлова» протестантов для принуждения их принять вакцину как панацею неизвестно от чего! Так убеждённо считали Коля и Катя, да и хозяин квартиры-студии, раз им друзья дали его адрес.
Артём молча выслушал их, налил себе вина, выпил и ещё раз налил. «Вам просто повезло, что вы ошиблись дверью. Студию сдают в соседнем доме. Как бы это вам объяснить помягче… “Сдают” властям вместе с людьми, которые её сняли».
Он погасил свет и подвёл их к окну.
Курица уже почти дымилась в духовке, но никто из них не обращал на это внимания. Интереснее было то, что они увидели сквозь щель в плотных жалюзи. Там люди в глухих скафандрах космонавтов загружали в оранжевый фургон с десяток молодых людей без масок и перчаток. И пережаренная курочка не первой свежести после увиденного показалась им не такой уж и жёсткой. И от вина они больше не отказывались. Как не отказались и от поддельных медпаспортов с кодом вакцинации. За не такие уж и большие деньги. Аренда студии стоила бы дороже. Во многих смыслах.
114. Канабис
Дом был не просто угловой. Он и стоял острым и узким углом к улице, выходящей на канал. Амстердам, одним словом. Что ни дом, то хоть на слом: ведь подгнил, небось, за многие сотни лет – от венца до конца, начиная с крыльца! А живут и в ус не дуют. Может, и дуют, но нам не видать сквозь стёкла туристического кораблика, который мимо плывёт по каналу. И в кораблике мы сидим, вчетвером. И хохочем так, что нас, наверное, и на небесах слышно. Так получилось, так совпало, что прямо с утра оказались всей компанией в кофешопе. Интересно же, экзотика, разрешённый лёгкий наркотик попробовать покурить. А тут ещё день рождения их королевы. На набережных не протолкнуться. Голландцы любят отмечать этот день, как оказалось. От оранжевого цвета их футболок ослепнуть можно. И орут как скаженые. И пиво, по пять кружек в каждой лапе, над нашими головами проносят. Того и гляди в пивной пене окажешься с головы до пят. И бродили мы между их ног, как между стволами деревьев. Потому что все эти голландцы не люди, а сказочные великаны! Заблудиться можно. Целый лес огромных молодых мужчин. Казалось, что мы им всем по пояс. И даже наш друг Сашка, далеко не мальчик-с-пальчик, растерялся. «Потеряемся, – говорит. – Давайте на кораблик сядем». Ну, мы и нырнули внутрь катера из-под великаньих ног, пока нас не раздавили. И тут уж нас проняло. Канабис добрался до мозгов, видимо. Ещё и вина нам принесли. В плату за билет входила бутыль эта, одна на четверых. Что с нами было, не передать. Хохотали как умалишённые. Видимо, и правда с непривычки ума лишились.
Короче, слава голландской королеве! А сам Амстердам мы так и не увидели. Его из-за этой толпы великанов не удалось рассмотреть. Прямо по поговорке нашей: «За деревьями леса не видно».
А потом сразу ночь. И нас уже автобус туристический ждал до Гааги. Только этот узкий угловой дом и запомнили.
115. Мимо ВЕНЫ
«Эта вена мне нравится», – сказала маленькая, азиатского вида милая медсестра и попала в вену на сгибе левой руки с первого раза. Луиза расслабилась и откинулась на подушки. Можно было бы подремать около часа, но нельзя закрывать глаза, пока ты под капельницей. Этого требует медперсонал. Иначе они могут не заметить, что ты потеряла сознание, например. Поэтому спать запрещают. Но можно ведь спать и с отрытыми глазами. Она владела этим искусством со времён скучных лекций в институте, который, сама не зная зачем, довольно успешно закончила.
«А Вена… надо же… Вена. Кому она может не понравиться», – мелькнула мысль и растворилось в полусне. Проехать всю Европу и не попасть в Вену. Это как закончить успешно медучилище, а в вену не уметь попадать. Для этого не столько умение, сколько чутьё нужно на кончиках пальцев. И в обоих случаях нужно сильное желание преодолеть все препятствия. Вот почему она, Луиза, не попала в Вену, когда была в Будапеште? Это для Европы как рукой подать! А потому что много сладкого сразу есть нельзя, нужно на потом отложить самые лакомые кусочки «венских пирожных», которыми были так богаты уютные кафе венгерской столицы. Предвкушение, считала она, возбуждает воображение. Потом, потом, успеется. А вот и нет. Не попадёт она теперь в Вену. Диагноз не тот.
«Внутривенно, – сказал доктор, – добавьте ещё три кубика». А ей послышалось: внутри ВЕНЫ… Да… Внутри ВЕНЫ, наверное, очень красивая архитектура… да… Венская опера, шницель по-венски, венский вальс и венские пирожные. Всё это потом, потом, в будущей жизни, которой, оказывается, может и не быть…
«Как вы могли не заметить, что пациентка подменила ампулу! Как вы могли этого не заметить?! Под суд теперь пойдёте!». И она ещё некоторое время слышала громкие крики доктора и тонкий, комариный плач медсестры с милым азиатским лицом, которая так хорошо попадала в её исколотые, истерзанные за время болезни вены.
116. Колдуны Эквадора
«Меня нет – я
