Площадь атаки - Кори Доктороу
Теперь пришло время настоящей проверки. У секретного блока был режим, позволяющий просеивать весь исходящий и входящий сетевой трафик, выискивая заданные электронные адреса и имена пользователей, чтобы обнаружить требуемых людей. Я задала ему электронный адрес Литвинчука и стала ждать, пока его компьютер проявит себя. Это заняло меньше минуты – его комп обращался к министерскому почтовому серверу каждые шестьдесят секунд. Через две минуты я уже взяла под управление его компьютер, изучала его порнографические пристрастия и скачивала историю поиска. Для этого у меня был полезный скрипт – он обнаруживал в целевом компьютере все, что упоминало меня, потому что я любопытная стерва, а они пусть держат ушки на макушке.
Литвинчук, что предсказуемо, увлекался всякими гадостями – ну почему им всем нравится, когда на них писают? – и очень много гуглил про меня. А еще он подослал тайного агента обыскать мою комнату; а еще они пытались отслеживать местонахождение моего телефона, установив какую-то дурацкую сетевую приспособу, которую я уже обнаружила в ходе своей эпической отладочной сессии в дата-центре. Я могла бы скормить этой приспособе ложные данные, но предпочла просто выключить ее, ибо пошли они к черту. Скачала полгигабайта видео Литвинчука с ног до головы в плотном латексе, блестящем от мочи, потом встала, опять потянулась и захлопнула крышку.
* * *
Мои приключения начались накануне в четыре часа вечера. Сейчас было восемь утра, а значит, число демонстрантов на главной площади сократилось до минимума. Все самое интересное происходило по ночам, когда под покровом темноты строились баррикады и поднимало голову вселенское зло. В те же часы на улицах появлялись провокаторы и неофашисты – часто в одном лице, – и самым настойчивым манифестантам приходилось работать с удвоенной силой.
На обратном пути я позвонила в «Софитель» и заказала еду в номер. У них были только завтраки, а я хотела поужинать, поэтому заказала тройную порцию и долго объясняла, почему мне нужен только один комплект столовых приборов.
Я прибыла к дверям номера одновременно с растерянным посыльным. Помахала ему, отперла дверь карточкой, вошла вслед за ним и его тележкой. Он был типичным мальчиком на побегушках, каких полным-полно в любом отеле. Раньше, видимо, работал в грубой силе советских времен – тяжелой промышленности, но, когда все производства переехали в Китай, скатился до перевозчика тележек с едой. Такие типы обычно не говорят по-английски, в отличие от своих сыновей, прекрасно освоивших международный геймерский язык, язык летсплеев и имиджбордов.
– Добре, – сказала я. – Паджалста. – Взяла у него счет и добавила десять евро чаевых. В «Софителе» все цены были указаны в евро – с тех пор, как рухнула местная валюта. В этой командировке я даже не заморачивалась с обменом наличных, однако приобрела банкноту в 10 000 000 000 динаров у шустрого уличного торговца, специализировавшегося на туристах. Мне понравилась изображение оперного театра на обороте, однако на передней стороне красовался стереотипный борис со сросшимися бровями и толстыми пальцами. Все время забывала поискать его в интернете, однако не сомневалась, что его превозносят за какие-нибудь ужасные деяния, например истребление армян или сотрудничество со Сталиным.
Четыре часа спустя зазвонил будильник. Я отыскала купальник, водостойкий МР3-плеер и гостиничный халат, убедилась, что все мои гаджеты выключены и их USB‐разъемы закрыты заглушками, и направилась в бассейн.
Плавание, даже под громкую музыку, всегда взбаламучивает мне подсознание, и от скуки оно начинает заглядывать в давно заброшенные уголки. Так что примерно на пятидесятом круге (бассейн был маленький) я вспомнила о событии, которое должно было происходить как раз сегодня. Мысленно подсчитала разницу во времени и поняла, что еще успею что-нибудь предпринять. Черт бы их всех побрал. Я вылезла из воды и побрела к полотенцу.
Оставляя мокрые следы, я вернулась в номер, уселась за стол и включила телефон, чтобы взглянуть на фотографии шурупных головок ноута. Я покрыла все шурупы глиттерным лаком для ногтей и сфотографировала каждый крупным планом, снабдив небольшими ярлычками, так что теперь я могла легко проверить, не развинчивал ли кто-нибудь мой ноутбук, чтобы поставить внутрь что-нибудь ненужное, например клавиатурный перехватчик или кусок пластиковой взрывчатки с пакетиком гвоздей. Для верификации двух шурупов из семи я использовала общедоступную астрономическую программу, предназначенную для сравнения снимков с картой звездного неба. Глиттерные узоры уже давно накрепко врезались мне в память, потому что я проверяла их каждый раз, когда хоть ненадолго оставляла компьютер вне поля зрения.
Я включила комп, намотала полотенце на голову (чтобы обмануть скрытые камеры) и ввела пароль, негромко мыча про себя, чтобы никто не смог разгадать пароль по звуку пальцев на клавишах. Для самых чувствительных вещей в «КЗОФ» была специальная комната с воздушным зазором, экранированная решеткой Фарадея. Там стояли компьютеры, купленные законспирированными техниками компании по особой методике: они заходили в первый попавшийся магазин бытовой электроники, покупали компьютеры из наличного запаса и больше ни на миг не выпускали их из вида. Потом в «КЗОФ» машину прошивали собственной версией Tails на основе дистрибутива «параноид-линукс», клещами вырывали вайфай-карту и блютус-передатчик, затыкали USB‐порты отпечатанными на 3D‐принтере пломбами, которые невозможно вытащить, не сломав. Ты приносишь свои зашифрованные данные на флешке, арендуешь машину, взламываешь пломбу, вставляешь свою флешку и считываешь данные, потом передаешь машину техникам, они ее заново прошивают и запечатывают. По сравнению с этой процедурой я совсем даже не параноик.
Литвинчук времени даром не терял: мой компьютер загрузил и рассортировал его собственные перехваченные приказы, отданные, когда он решил обкатать новое оборудование. Я вчиталась в список – тьфу ты! Многие имена были мне знакомы. Это те самые люди, с кем мне предстоит встретиться через несколько часов. Я быстренько пробежалась по своим слайдам по криптографии.
Приближалось время то ли для позднего ланча, то ли для раннего обеда – не знаю, как лучше назвать перекус в три часа пополудни. Только собралась позвонить и заказать еду, как вдруг телефон зажужжал. Это случалось нечасто, потому что
