Тормозной путь - Владимир Волков-2
– Что вы там обсуждали у директора?
– На что потратить остаток денег на оборудование. Что там тебя интересует?
– Нет, не то, просто мне показалось странным, отчего это Таисия, как пришла обратно, минут пять крутилась перед зеркалом – что она там в себе рассматривала?
– Я ей сказал, что с приближением Нового года женщины начинают лучше выглядеть, в том числе и она. Вот она и решила проверить.
На фоне ревностной вспышки Клава была уже немного не той, что раньше. Всем своим арсеналом она стремилась подчеркнуть Виктору, что он тот, кого она хочет и кого не собирается никому отдавать. И он сознавал, что не хочет никому её отдавать. Ясно было, что вырабатывающий состояние счастья эндорфин ускорял выработку дофамина, переводящего человеческое сознание в режим влюблённости с отключением защитных барьеров и порождением опасности бросаться с головой в омут. Впрочем, находясь в таком состоянии, люди обычно не думают о факторах опасности, даже если и сознают, что в жизни всё временно.
Утром следующего дня Виктор захватил с собой несколько бланков с наименованием реквизитов предприятия на случай, если придётся составлять заявку, приехал в магазин, торгующий фотооборудованием, который он приметил, проезжая по дороге в политехнический институт. Директор магазина, как ему показалось, даже с радостью восприняла желание осуществить покупку на выставленную сумму, поскольку ей тоже надо было выполнять план по продажам. По подобранному списку она заполнила платёжные документы, поставила печать и вручила их Виктору для оплаты. Вернувшись на предприятие, он показал список Аркадию, тот поставил свою подпись для бухгалтерии, после чего Таисия Вячеславовна оформила всё для оплаты, и на следующий день оплата была осуществлена. Двумя днями позже директор магазина позвонила и сообщила о том, что оплата прошла и можно забирать товар. В тот же день Виктор свозил Клаву в банк для получения зарплаты сотрудникам, далее съездил в город, получил заказанный товар, оформил документацию по складу и наиболее ценные приборы, такие как фотоаппарат и объективы, убрал в свой сейф.
Дни старого года подходили к концу, план предприятия был выполнен, о чём уже было доложено в управление и, как полагалось, в райком. В предпоследний день старого года наконец был оформлен акт о вводе в эксплуатацию новой газовой котельной. В старой котельной ещё оставалось немного топлива, её пока решили оставить как резервную. С пуском новой котельной в производственном корпусе да и в общежитии стало немного теплее на фоне того, что к концу декабря морозы усилились.
Последний день старого года характеризовался обилием взаимных поздравлений и обменом подарками. Виктор позвонил родителям, успокоил их, что с ним всё хорошо, что, как будет возможно, он к ним заедет. Начиная со второй половины дня, предприятие опустело, люди разошлись по своим домам. Виктор возвратился в свою комнату, включил телевизор, но там передавали какие-то комедийные фильмы, которые его раздражали, и он его выключил. Состояние безделья с перспективой на ближайшие два дня его угнетало. Он включил радио, перебирая разные радиостанции, но нигде не находил никакой информации, которая могла бы его заинтересовать. В наших радиостанциях взахлёб звучали голоса о рекордных надоях молока или о достижениях знатных победителей соцсоревнования либо новости хоккея, которые ему были совершенно не нужны. В передачах западных радиостанций звучали сообщения о том, как празднуют встречу Нового года в разных странах мира, какие где подают угощения, как что украшают и какие при этом дарят подарки. Из соседних комнат общежития доносились голоса, свидетельствующие о действии спиртосодержащих напитков на организмы их обладателей в стремлении что-то кому-то доказать либо продемонстрировать свои способности в вокале или хоровом пении.
Виктор с трудом представлял, как Клава объясняет свои отлучки из дома матери и маленькой дочери. Наверняка привязанность ребёнка к матери как-то проявляется, и это стремление нельзя подавлять. Своими действиями Виктор никого не хотел в чём-то ущемлять, но и сознавал, что идеальных ситуационных вариантов достичь невозможно. В своих размышлениях он допускал, что, может быть, Клава и есть для него тот самый удобоваримый вариант любящей женщины, по отношению к которой не надо выставлять барьер защиты от предательства, которая способна жить для него, и ему в семейной жизни ничего больше не надо. Вместе с тем отсутствие у неё высшего образования и невысокая начитанность создавали какой-то барьер, ограничивающий её общение в той среде, в которой, например, Эвелина может быть равнозначной собеседницей. Впрочем, если хорошо подумать, ему это очень надо? Он сидел в своих мыслях, поглядывая на циферблат будильника, отмечая, что до наступления Нового года оставалось менее двух часов. Периодически гася свет, он вглядывался в ночную темноту, но, кроме статичного изображения уличного ландшафта, ничего не видел, даже на хорошо видимые на небе звёзды не хотел обращать внимания.
Наконец его взгляд засёк приближающуюся долгожданную женскую фигурку. Виктор спустился вниз и открыл дверь отсека пожарной лестницы. Через несколько секунд она была у него.
– Ты не замёрзла?
– Нет, мне с тобой тепло.
В их диалоге всё больше стали присутствовать слова типа «милый», «милая» и, конечно же, «любовь» во всех возможных производных формах звучания этого термина. Клава выглядела необыкновенно красивой с новой причёской и небольшой долей косметики. Она накрыла праздничный стол, Виктор поставил заранее купленную бутылку шампанского и подарил ей большую коробку шоколадных конфет куйбышевской фабрики, зажёг большую парафиновую свечу и погасил свет. Заменителями фужеров им служили обычные гранёные стаканы, что нисколько не снизило градус простого человеческого чувства, официально формулируемого термином «счастье». По телевизору показывали «Голубой огонёк», но им не нужно было ничего, кроме как ощущения, что они вместе. С новогодним поздравлением к народу вместо Брежнева почему-то выступил премьер-министр Косыгин, но, кто бы ни говорил с экрана телевизора, они отметили наступление Нового 1977 года хлопком шампанского и взаимным тостом за решение всех проблем и хорошее будущее. От выпитого вина Клава стала какой-то непринуждённой и ещё более привлекательной. Она прижималась к Виктору, он держал её в руках, массируя плечи и другие участки и получал удовольствие от ощущения того, что ей это приятно.
1977
Новогодняя ночь была долгой, но она не могла быть вечной. Они проснулись, когда
