Романолуние - Анна Кимова
Лариса закончила. Они долго смотрели друг на друга.
– Ладно, Рома, я пойду. Моя миссия выполнена, не буду больше отнимать у тебя время.
Роман взял ее за руку:
– Лара, останься, посиди. Давай уже напьемся вместе. Я не хочу, чтобы ты так уехала. Хочу, чтобы… мы нормально… расстались.
Они оба были пья́ны. Лариса сказала:
– Да, Чернышев, сильно же тебя пробрало… раз ты таким сентиментальным стал…
Он посмотрел ей в глаза и улыбнулся пьяно.
– Всё-то ты понимаешь, Ларочка!
Они рассмеялись. Всё же алкоголь объединяет. Иногда.
– Спасибо тебе, Ларочка, ты такая хорошая! – он уронил голову на стол, и прижался щекой к ее ладони. – И как я без тебя буду?
– Я так поняла, что мне есть кому тебя передать.
Он поднял голову и вздохнул. Лара добавила:
– Только не надо с ней так, как ты привык, Рома. Если по-другому не можешь, просто оставь ее. Я тебя как близкого человека прошу. Ей и так нелегко пришлось. Не ломай ей жизнь.
Роман посерьезнел:
– Не могу оставить, Лара. Теперь уже не получится.
– А ты смоги! – Она сделала паузу. – Ты же бульдозер, Чернышев! Переедешь и даже не почувствуешь, – Лара снова помолчала. – Она не из наших. Мне не хотелось бы, чтобы вы всем цехом ее в вашу мясорубку закинули. Жалко.
– А вот это я тебе обещаю. Всем цехом не будем. Я к ней никого другого на пушечный выстрел не подпущу.
9.
Даша курила. На лестничную клетку вышел отец.
– Данька, ну ты же обещала!
Она вздохнула.
– Иду, пап. Заходи обратно, тут холодно. Сейчас иду.
Ушел. Не удалось ей незаметно проскользнуть. Теперь беспокоиться будет. Сама виновата. Она никогда не курила на лестнице, да что там, она вообще не курила. Очень редко, только в исключительных случаях. Но сегодня на улице слишком морозно, лень было одеваться и туда тащиться. Она затушила окурок в чей-то пластиковый стаканчик – импровизированную подъе́здную пепельницу. Поднялась и юркнула в квартиру. Зашла в отцовскую комнату. Он сидел на диване. Монитор компьютера еще не погас. Значит, поговорить хочет, раз к работе не вернулся. Села рядом.
– Ты же обещала!
– Пап, я не курю.
– А что это на лестнице сейчас было?
– Исключение из правил. Просто был трудный день.
Он обнял.
– Даня, не падай духом. Изменения небольшие. Всё будет хорошо. Ты должна быть стойкой. Тебе не привыкать.
Отец решил, что она из-за этого сейчас курила. Наивный… Но Даша не будет его разубеждать. Так пусть и думает.
– Знаю, что небольшие. Но всё же тенденция к ухудшению. Впервые за пять лет. Радует не очень.
– Ты же всё знаешь и готова к этому. Изменения будут, такая болезнь. Главное, что нет сильного развития.
– Знаю. Только вот не могу перестать думать о том, что мне еще только двадцать пять. Страшно становится, как представлю, что к сорока годам могу начать на части крошиться.
– Ну что ты?! К каким сорока? Не преувеличивай. Твоя болезнь почти ни у кого так быстро не развивается.
– Почти… Какое ласковое слово!
Отец вздохнул.
– Да нет, пап, не парься. Это шутка была. Просто вышло немного грустно.
– Тогда что тебя так беспокоит?
– То, что крошиться ни к какому возрасту не хотелось бы. Ни к сорока, ни к шестидесяти. Что может быть хуже, чем стать для кого-то бременем…
Отец погладил по голове.
– Это нормально. Ты же не можешь быть бесстрашной во всём!
– И еще страшно, когда вспоминаю о том, что такая больная я никогда никому не буду нужна.
Отец отстранился и посмотрел в глаза.
– Да-аш? Ты чего это? А?
Она в глаза не смотрела.
– У тебя после Андрея таких загонов больше вроде не было.
– Да так, просто в голову пришло, как результаты увидела.
Отец взял за руку.
– Посмотри на меня, Данюш!
Она подняла глаза.
– Ты не настолько больна, чтобы тебе такие мысли в голову лезли, поняла? Все люди чем-нибудь болеют. А ты еще их всех переживешь!
Она улыбнулась. Но грустно.
– Что с тобой? Ты влюбилась, что ли?
Даша улыбнулась шире. И уже не так грустно.
– Почему сразу влюбилась?
Отец немного прищурился.
– Данька, я тебя как облупленную знаю. Ты не загоняешься. Нет у тебя такой привычки. Но исключение было. Только раз. С Андреем.
– Ладно, пап, я пойду. Мне завтра снова на работу, если что.
– Ты не ответила. Он тебя, что ли, нашел?
Даша поморщилась.
– Расслабься, пап. Всё под контролем.
Отец покачал головой.
– Он тебя нашел!!! И как я сразу не догадался? Не просто же так ты сегодня домой вернулась! Больше нет смысла скрываться? Даша… Неужели ты всё еще по нему сохнешь? Это ненормально! Он же тебе столько вреда причинил, как ты можешь? Где твой характер?
Даше не захотелось даже отшучиваться:
– Пап, ты с сосны упал?
Отец нахмурился.
– Прости, я не хотела грубить. Просто тебя сейчас вот вообще́ не в ту степь понесло.
Он смотрел с недоверием.
– Он меня не нашел. А приехала я только потому, что не могу больше ходить в одном и том же платье. Чувствую себя грязной. Кто же знал, что эта работа так неожиданно появится именно в день его приезда? Я даже собраться толком тогда не успела. Сегодня вещи возьму и снова уеду. Только на квартиру к себе, достало уже по хостелам шариться.
– Так там же еще ничего не готово!?
– Не готово. Но всё равно лучше, чем в хостелах. Мне одного дивана достаточно, а постель возьму.
Она посмотрела внимательно.
– И да. Даже если он меня и найдет, что маловероятно, это ничего не изменит. Нет у меня к нему никаких чувств. Безразличие одно.
– Ты поэтому от него прячешься? От безразличия?
– Я не прячусь, я не высовываюсь. Это разные вещи. Проверяла уже на себе один раз, каким он может быть навязчивым. И сейчас у меня нет ни сил, ни желания проверять это снова.
Отец всё еще не был уверен в ее искренности.
– И я по нему никогда не сохла.
– А что это, по-твоему, было?
– Я просто сохла. Не по нему конкретно.
– В смысле?
– В прямом. Первая любовь. Свято место пусто не бывает. Просто мне встретился он. На его месте мог быть кто угодно, но всё равно всё сложилось бы так же. Я должна была это испытать. И пережить.
Отец
