Невероятная подлинная история Горгоны медузы - Владимир Михайлович Алеников

Полидект покряхтывает, обдумывая её слова.

— Если честно, милая, — наконец говорит он, — то всё, что ты сей час сказала, прозвучало для меня крайне ма-ло-у-бе-ди-тель-но. Я остаюсь при своём мнении.

Он придвигается ещё поближе и приглушает голос, чтобы тот звучал более интимно.

— Скажи честно, Даная, неужели тебя нисколько не порадовало моё предложение жениться на тебе?

— Я пока не думаю о замужестве, царь, — уклончиво отвечает женщина.

— И совершенно зря, — искренне говорит Полидект. — А ты подумай. Вместо того чтобы сделать тебя наложницей, я решил сделать тебя царицей. Есть разница? Я-то предполагал, что ты оценишь мой благородный поступок. И постараешься сшить этот подвенечный наряд как можно быстрей. А ты вместо этого всё, наоборот, затягиваешь. Я бы сказал, что это даже как-то некрасиво с твоей стороны, Даная! В чём дело? Давай поговорим начистоту.

Даная некоторое время молчит, не решаясь высказать всё, что думает на самом деле.

— Ты уже стар, царь, — наконец осторожно, чтобы не обидеть, произносит она. — Зачем тебе опять жениться? Тем более на мне, своей служанке.

Полидект смотрит на неё с упрёком и в то же время с умилением, как смотрит родитель на любимого несмышлёного ребёнка.

— Ты сильно ошибаешься, женщина, — терпеливо начинает объяснять он. — Царь не может быть стар. Царь всегда в прекрасном возрасте, сколько бы лет он ни провёл в этом бренном мире. Это раз! Чем старше становишься, тем на самом деле больше начинаешь ценить брак. Это два! Но царь не может жениться на ком попало. Значит, надо искать царевну. Дело долгое и муторное. Неизвестно ещё, кого найдут. А ты тут, рядом. И к тому же я отношусь к тебе с вож-де-ле-ни-ем. Поэтому выбор пал на тебя. Это три! Всё ясно? Поверь, лучшего предложения у тебя не будет. Или ты по-прежнему мечтаешь об очередном золотистом дождике? Скажи, неужели этот холодный душ между ног так тебя впечатлил, что навсегда отбил охоту к нормальному обычному соитию?

— Я не хочу это обсуждать, — растерянно отвечает Даная.

— Почему же? — продолжает наступать Полидект.

— Потому что это слишком интимный вопрос, — находится она. — Что же касается брака, то, мне кажется, люди, вступающие в брак, должны испытывать хоть какие-то чувства друг к другу.

Полидект смеётся.

— Тебе это кажется, дорогая, — отсмеявшись, говорит он. — Это совершенно необязательно. Никто этого не требует. Брак — это просто деловой договор. Всё очень просто. Ты становишься царицей и в ответ регулярно выполняешь свои супружеские обязанности. Вот, собственно, и всё. Чем плохо?

— Какой, однако, ты неуёмный, царь! — не выдерживает Даная.

— Это у нас семейное, — гордо усмехается Полидект. — Я весь в папу. Он тоже такой был. Да и дед, скажу тебе по секрету, был тот ещё ходок. Полострова — мои незаконнорождённые дядьки и тё тки. Ну так что же, Даная? Не беспокойся, я не буду настаивать на ежедневном выполнении супружеского долга. Раза два-три в неделю будет вполне достаточно.

— Ты поклялся не дотрагиваться до меня, пока не вернётся Персей! — в отчаянии восклицает женщина. — Ты сам установил срок — полгода. Ты же не хочешь стать клятвопреступником. Ты знаешь, что тебе будет грозить страшная кара в этом случае.

— Да, я помню. Эта головка, слава богам, ничего пока не забывает. — И Полидект снова любовно гладит себя по лысине. — Я поклялся не принуждать тебя к любовным утехам. Ну так я и не принуждаю. Зато как только ты станешь моей законной женой, то тебе придётся соблюдать законы семей ной жизни. А это уже совсем другое дело. К тому же мне очень жаль об этом говорить, но твой бедный Персей никогда не вернётся. Думаю, ты и сама это давным-давно поняла.

— С чего ты взял? — поражается Даная.

— Ты получила хоть одну весточку от него за всё это время?

— Нет.

Даная растерянно смотрит на царя.

— Ну вот видишь, — торжествующе говорит Полидект. — Был бы он жив, разве бы он забыл родную мать?

Даная ахает, сжимает губы и обдумывает его слова.

— Я не верю тебе, — наконец говорит она. — Он вернётся.

— Ага, — насмешливо отзывается царь. — Как же. Опустись на землю, дорогая. Ещё ни один человек не вернулся живым после встречи с горгонами. Особенно с горгоной Медузой.

Даная стремительно. вскакивает. Глаза её горят от возмущения.

— То есть ты послал его на верную смерть, негодяй?

— Ух, какие мы сердитые! — откровенно издевается Полидект. — У кого из нас короткая память? Тебе напомнить, что я спас твоего сынка от неминуемой казни, которая светила ему за угрозу моему величеству? Я дал ему шанс спастись. И потом, я не утверждаю, что Персей мёртв. Мне кажется, он достаточно сообразительный юноша, чтобы правильно распорядиться своей жизнью. Сама подумай, зачем ему идти на верную смерть в такие молодые цветущие годы? Наша Древняя Греция огромна, и он наверняка нашёл себе местечко, где прекрасно проводит время.

Даная в растерянности садится на своё место.

— Он не может так поступить, — тихо произносит она. — Я знаю своего сына.

— Материнская любовь слепа, моя дорогая, — убеждает её Полидект. — А дети жестоки, особенно когда подрастают. Родственные связи рвутся очень легко, как только речь заходит о жизни и смерти. Тебе напомнить, что твой собственный папенька упаковал тебя и своего родного внука в ящик и послал на гибель в бурное море! Так что успокойся, вытри слёзы.

Полидект роется в складках туники и вытаскивает небольшой кусочек хлопчатобумажной ткани. Мы, греки, издавна используем это в качестве носового платка. Он протягивает его Данае:

— Вот, возьми. Есть хороший шанс, что твой сынок не погиб, а пребывает в чудном здравии и настроении. Я обещаю тебе — после нашей свадьбы я разошлю людей, чтобы его нашли. И потом, возможно, прощу его и разрешу вернуться, не требуя от него головы этой ужасной горгоны. Всё сей час зависит от тебя. Чем скорей мы поженимся, тем раньше ты увидишь своего драгоценного сыночка.

Даная, не обращая никакого внимания на протянутую руку, опять вскакивает, подбегает к окну и, глядя в небеса, взволнованно произносит:

— О великий Зевс, повелитель всего земного, помоги мне! Что мне делать?

Полидект тоже встаёт, подходит к ней и с интересом смотрит в небо. Потом переводит насмешливый взгляд на Данаю.

— Он тебя не слышит, — ехидно сообщает он. — Он очень занят. Ты думаешь, ты одна мечтаешь о золотом дожде? Знаешь что, давай так.