Том 5. Смерти нет! - Андрей Платонович Платонов
Утром Ягафар и председатель начали класть печь в колхозном курятнике, а к ночи сложили ее и оставили на сушку.
Председатель, а вскоре за ним и другие сильные крестьяне – все ушли на войну, и бабай стал в колхозе председателем. Бабай хоть и ко всему привык за долгую жизнь, однако любил почетные, высшие звания и теперь молча утешался тем, что он председатель. Он полагал, что по военному времени это звание равнялось генералу, который командует всей рожающей силой земли, кормящей армию и согревающей ее.
По зимнему времени бабай решил сажать и растить овощи в теплице. Теплица в колхозе была большая, световые рамы были исправные, только тепла там не хватало. Ягафар рассудил, что жечь солому в теплице – это убыточно, а дров заготовить – лошадей и людей много надо.
«А чем-нибудь можно топить! – задумался старик. – Что-нибудь есть на свете, из чего тепло можно занять, только один я не знаю: голова моя бедна!»
Он оглядел небо и землю, но там теперь повсюду дул холодный, нелюдимый ветер ранней зимы. Если б откуда-нибудь тепло можно было даром добыть, тогда бы и зимой в колхозе ручьем и потоком рожалось молоко, а куры клали яйца и тучный овощ произрастал в обогретой почве. Один хлеб лишь расти зимой не будет, но и хлеб можно родить – не от земли, так от скупости: пусть ни одно зерно не склюет птица, не поест мышь, не тронет порча и не растопит, не просыплет мимо рта труженик-едок, а лодырь совсем не будет жевать. И тогда старый хлеб даст новый урожай.
Воротившись в избу ночевать, бабай спросил у жены:
– Как быть, старуха?.. Мы б и зимой дали с нашего колхоза хлебную поставку – не хлебом, так молоком, яйцом и овощем, да боюсь, тепла недостанет…
– А ты подумай, ты опомнись, ты сердцем расположись, – сказала жена, – может, и узнаешь, как тебе быть.
– Сам от себя я ничего не узнаю, у меня голова мала, – загоревал Ягафар. – А в деревне спросить не у кого: я тут самый ученый остался!.. Хоть бы человек явился к нам: пусть гость, пусть разбойник, я бы спросил у него.
Сказав это, бабай вздохнул и лег спать. Но среди ночи он проснулся, потому что жена отворила дверь неизвестному гостю. Засветив свет, Ягафар увидел, что это пришел Беспалов.
– Здравствуй, генерал Бабай! – произнес гость. Ягафар поднялся навстречу хорошему человеку.
– Здравствуй, товарищ Беспалов… Иди к нам в деревню скорей, пожалуйста! Садись сюда, нам думать с тобой надо… Как там война идет, долго еще будет или мало-мало и – конец?
– Война до последнего хлеба будет, бабай, – ответил Беспалов. Он поставил свой сундук возле двери и сел на пол, чтобы переобуть ноги.
– До последнего хлеба! – в размышлении сказал Ягафар. – А у нас не будет последнего хлеба, у нас всегда запас в остатке будет…
– Тогда мы победим, – сказал Беспалов. – Надо, чтобы пока старый хлеб в запасе еще лежит, а уж новый ему на подмогу рос…
– Надо, надо, – согласился Ягафар. – Нам все надо, и нам все мало будет, это правда твоя. Нам теперь тепло надо, тогда мы и зимой в колхозе будем овощ растить, курица яйцо будет нести, корова молока много даст…
– Это все тоже хлеб, – сказал Беспалов.
– Тоже хлеб, – рассудил бабай. – Лодырю и жулику хлеба не давать – нам тоже будет урожай…
Старуха бабая развела огонь на печной загнетке и поставила воду в горшке.
Ягафар оделся, чтобы приветливо встретить гостя, накормить его и напоить кипятком.
Но Беспалов отказался от угощения.
– Некогда, – сказал он, – день и ночь идет война, день и ночь надо работать. Пойдем со мной, бабай!
Беспалов взял свой сундучок и пошел наружу, и Ягафар отправился вслед за ним.
Они прибыли на колхозную электрическую станцию. Там Ягафар зажег фонарь «летучая мышь», а Беспалов достал инструмент из своего сундучка и начал раскреплять динамо-машину от фундамента.
На рассвете Беспалов и Ягафар погрузили машину в сани и своей силой отвезли груз на старую ветряную мельницу.
На ветряной мельнице Беспалов остался работать один, а Ягафару он велел заботиться по колхозному хозяйству.
Сначала Беспалов установил на старых брусьях динамо-машину и наладил привод на нее от вала ветряка. Потом он пошел на бывшую электрическую станцию, чтобы снять оттуда провода и устроить передачу тока от ветряной мельницы в общую сельскую сеть.
До вечера трудился Беспалов, а на другой день с утра он собрал по колхозу триста двадцать электрических ламп и приноровил их, чтобы они работали теперь для обогревания. Для этого Беспалов установил их рядами в деревянных ящиках, а в каждом ящике он устроил отверстия для входа холодного и выхода теплого воздуха. Два ящика, по шестьдесят ламп в одном ящике, Беспалов поместил в коровнике, а еще сто ламп он заключил в два других ящика и поместил их в курятнике; последние же сто ламп он установил на одной доске в теплице, не покрыв их ящиком, потому что свет наравне с теплом не вреден для овощей.
Ягафар был доволен, но сам Беспалов чувствовал сомнение – хватит ли ветра, ветер хотя и часто дует в Ямауле, однако не вечно. Беспалов боялся, что будет много тихих морозных дней.
Тогда Ягафар вспомнил свою жизнь и погоду за полвека и сказал Беспалову.
– Тихого мороза не будет. Его мало будет. У нас ветры и бураны всю жизнь дуют, мы тут посреди земли живем: ветру кругом просторно. А тихо будет – мы печи затопим.
Беспалов ушел пускать в ход ветряк и электрическую машину, а Ягафар сел в коровнике возле ящика, в котором были лампы, положил руки на отверстия ящика и стал ожидать – пойдет оттуда тепло или его не будет?
Он сидел долго в ожидании, ветер на дворе дул со слабой силой, и Ягафару казалось, что никогда не может из холодного ветра родиться тепло.
Бабай вздохнул с огорчением, что редко сбываются надежды человека, а затем улыбнулся, потому что ладони его рук почувствовали жаркое тепло, начавшее палить из ящика.
Бабай заглянул в отверстие ящика, увидел в нем сияющий дрожащий свет и захохотал от радости.
– Ты дурак, бабай, – сказал он в поучение самому себе. – Солнце гоняет ветер по земле, – значит, в нем сила солнца есть. Из ветра обратно можно тепло брать, – значит, можно зимой овощ рожать, яйцо, молоко и масло много давать…
