Площадь атаки - Кори Доктороу
Кстати.
В номере, закрыв дверь, я скинула ботинки, запихнула в шкаф куртку, шапку и перчатки, стянула теплые леггинсы и осталась в обычных колготках. Кристина застыла у порога, прислонившись к двери. Глядела в пространство и дрожала. Состояние легкого шока. Я достала из мини-бара колу и вложила ей в руку.
– Выпей, потом сними теплые вещи. Ночь выдалась непростая. – Она сделала несколько больших глотков, я забрала у нее банку и помогла снять пальто. – Ботинки тоже, не заляпай мне ковер. – Она наклонилась, разулась, потому что мама воспитала ее правильно. Я усадила ее на край кровати и снова дала банку. – Давай-ка посмотрим, что там начудил Литвинчук.
Я достала ноутбук из сумки и села рядом с Кристиной, отвернувшись, пока набирала пароль. Литвинчук писал на английском пополам с борисовским, и я торопливо листала его письма, а Кристина читала их у меня через плечо. За решетку бросили сорок одного копа, после нашего ухода на площади арестовали больше пятидесяти демонстрантов. IMSI‐перехватчики сотового сигнала провели учет всех телефонов, находившихся той ночью в округе, и на стороне сервера начали формировать запросы в министерство связи, собирая всю информацию о вызовах, чтобы затем построить социальный граф и провести анализ информационного каскада. Эта хитрая методика на основе машинного обучения позволяет выявлять лидеров, формальных или нет, выискивая людей, чьи звонки вызывали «каскад» активности: Алиса позвонила Бобу, тот затем связался с Кэрол, Дэном, Иви и Фейтом, так что, получается, Алиса здесь главная, а Боб – ее лейтенант и покорный раб.
Главная польза от этих информационных каскадов в том, что они дают ценную оперативную информацию – арестуйте всех этих Алис, и вы серьезно подорвете возможности противника. Эта Алиса может даже не догадываться, что она здесь главная, она, возможно, просто вдохновляет сторонников своими речами, не имея формальной власти, поэтому никто не сможет сказать, что вы арестовали не того, кого надо. Отсюда следует, что в ваших руках оказался именно тот, кто надо, поэтому компании вроде «КЗОФ» всегда смогут продемонстрировать свою полезность для вашей авторитарной банановой республики.
Я поискала среди записей свой телефонный номер, потом Кристинин, потом номера всех ребят из ее радикальной ячейки. Наше защитное оборудование должно было обмануть IMSI‐перехватчики, подсунув им случайные номера, способные пройти проверку на правильность контрольной суммы, так что их программы не смогут с ходу определить, что номер поддельный. Похоже, сработало: программа назначала случайный IMSI‐номер любому устройству, которое покажется ей подозрительным, и при каждом взаимодействии генерировала новые случайные номера. Из десятков тысяч номеров, перехваченных копами за ночь, сотни будут фальшивыми.
Я быстро пролистала списки арестованных, позволив Кристине пробежать их глазами. Несколько раз она тихо вскрикивала, наткнувшись на знакомые имена; эти люди сейчас томятся в полицейских застенках, а может, их пытают электрошокерами – такова была излюбленная тактика Литвинчуковых специалистов по агентурной разведке. Здешний мир жесток, и чем скорее юная Кристина научится раскладывать все по полочкам, тем лучше.
Я решила немного потренировать ее.
Закрыла ноутбук, положила его на стол, повернулась к ней лицом:
– Кристина, сегодня ночью твои сторонники могли погибнуть. Ты это понимаешь?
Она отвела глаза.
– Погоди, детка, слушай меня. Могла произойти кровавая баня. Ты сама говорила – без меня ты не сможешь проникать в их сеть.
Она сверкнула глазами. Сердитый славянский эльф.
– Чего ты хочешь? Не могу же я за две недели стать суперхакером.
– Конечно, не можешь. Вот почему тебе и твоей компании надо прекратить работу.
– Что за чушь ты несешь? – Когда она злилась, ее акцент становился резче. «Чушь» прозвучала как «чушшж» с гортанным хрипом в конце.
– Взгляни правде в глаза. А правда – вот она: Литвинчук и его приятели опасно подошли к краю. С одной стороны, один хороший толчок может сбросить их в пропасть, как ты сегодня и видела. А с другой стороны, они понимают, что близки к падению, и не станут шутить. Для борьбы вы не нужны. Найдите укромное место, чтобы залечь на дно, уезжайте в другую страну – куда угодно. Выждите полгода-год, и правительство рухнет само по себе.
Она мгновенно перескочила из замешательства в ярость. Ее затрясло сильнее, чем там, на холоде.
– И кто его столкнет?
– Кто-нибудь еще.
– И что с ними станет?
Я пожала плечами, ощущая себя борисом.
– Если повезет, останутся живы.
– Почему они, а не я?
– Потому что ты умнее.
Она опять сверкнула глазами, медленно, демонстративно встала и начала одеваться, натягивая на себя слой за слоем.
– Ты куда?
– Там мои друзья. Им нужна помощь. Если кому-то нужна помощь, я иду туда. Не убегаю.
«Ну и катись», – подумала я. Уговаривать не стану. Не моя это забота. Я убрала Кристину на полочку.
Дверь за ней закрылась.
Задребезжал гостиничный телефон.
Я выдернула его из розетки. Наверняка звонит секретарша из вестибюля, все еще злится из-за Кристины. Пошла она к черту.
Тогда зазвонил мой мобильник.
Он был в режиме «не беспокоить», но некоторым, очень немногим абонентам разрешалось его преодолевать. Одним из них, к моему стыду, был Маркус Яллоу. Но это, конечно, звонит не он. Он и номера-то этого не знает (но на случай, если когда-нибудь узнает, я заранее приняла меры, чтобы он смог дозвониться. Вот такая я дуреха).
– Маша, нам надо поговорить. В вестибюле через пять минут. Машина подъезжает.
Ильза, Волчица СС. Мановением руки умеет превращать воду в лед.
Я сунула махровую салфетку под кран, по методу француженок мгновенно протерла свои самые загрязненные места, вытащила ящик с одеждой, опрокинула его на кровать, отыскала белье, чистую футболку с технической конференции в Катаре, джинсы. Термолегинсы потеряли приличный вид, и я не стала возиться с ними: вряд ли придется много времени болтаться на улице.
Хоть я и раскладываю все по полочкам, но не думайте, что я не понимала очевидную вещь: вот-вот произойдет нечто ужасное. По правде говоря, этого звонка я ожидала много месяцев, с того дня, когда впервые установила следящее оборудование, а потом сразу же подошла к первой попавшейся группе диссидентов и объяснила, как избавиться от слежки. При моем характере работы цитировать «1984» довольно нелепо, однако мне всегда западала в душу вот эта строчка Джорджа Оруэлла: «Уинстон, вы знаете, что делается в комнате сто один. Все знают, что делается в комнате сто один». Я с первого дня знала, что в конце пути встречусь с кем-нибудь вроде Ильзы, примерно при таких же обстоятельствах, как сейчас.[9]
Знаете, Оруэлл всегда называл вещи своими
