Монстросити. Панктаун - Джеффри Томас
Колину
Печатник
Иммануилу Глинту не понравился новый печатник. Разумеется, это был робот, и его внешний вид наводил на мысли о спаривающейся паре богомолов, которых изваял из стали Сальвадор Дали под галлюциногенами. По крайней мере, у этого многоногого чудовища была только одна голова (что снова напомнило Глинту о влюбленных богомолах, поскольку у их самок есть привычка в порыве страсти отгрызать голову своему возлюбленному). Новая машина была безукоризненно чистой – неестественно чистой, будто именно так должен выглядеть робот, попавший на небеса. На бронированной обшивке не виднелось ни вмятин, ни царапин, ни чернильных пятен, которыми щеголяли другие печатники. По мнению Глинта, это придавало новенькому горделивый, напыщенный вид.
Конечно, надо признать, что эти впечатления подпитывало излишне живое воображение художника, поскольку Глинт был арт-директором типографии «Пакстон».
Он подошел к печатнику с информационным чипом в руке. Робот подключился к своему станку, вставив разъемы в панель управления. Глинт увидел листы бумаги и фирменные бланки, которые подавались с другого конца по конвейерной ленте и попадали в улавливатель. Тот, вибрируя, складывал их в аккуратные стопки.
– Доброе утро, Мэнни, – приятным мужским голосом произнес робот (хотя у него не было рта), поворачивая свою насекомоподобную голову. – Вы, должно быть, принесли работу, которую я должен выполнить для нового каталога.
– Привет, Бадди, – ответил Глинт. Если и существовало прозвище, которое он ненавидел больше, чем Мэнни, так это Бадди. Им окрестил нового работника руководитель пресс-службы Скотт. – Да, принес.
Он поднял чип так, чтобы его видели огромные пустые глаза.
– Превосходно, Мэнни. Можете вставить его в мой дополнительный порт – не волнуйтесь, вы мне не помешаете.
– Спасибо… Я немного тороплюсь с новыми образцами, – проговорил Глинт с оттенком горечи, вставляя чип в автомат. – Сроки, знаешь ли, – продолжил он вполголоса и добавил: – Нереальные сроки.
– Мне жаль слышать, что вы в стрессе, Мэнни. Кто навязывает вам эти бездушные сроки?
– Майя Гендрон, глава корпорации. Она тоже приехала на этой неделе… дышит мне в затылок. – Глинт поверить не мог в то, что изливает душу машине, которая была запрограммирована лишь на обмен пустыми фразами, точно так же, как интерком запрограммирован на воспроизведение убаюкивающей музыки. Но разговор походил на беседу с самим собой, поэтому Глинт продолжил: – Она тиранка. Уродливая мелкая троллиха-тиранка, которой не помешало бы общество мужчины.
– Боже мой, – сочувственно отозвался Бадди. – Звучит ужасно, я постараюсь держаться от нее подальше. Что ж, Мэнни, я подам вам сигнал, как только ваши образцы будут готовы, займусь ими немедленно.
– Большое спасибо, – сказал Глинт, разворачиваясь к кабинетам и к своему маленькому отделу, где работал только он один.
Не прошло и часа, как Бадди подал звуковой сигнал и вызвал Глинта обратно в огромный печатный цех. Робот махнул тонким птичьим когтем в сторону дюжины аккуратных стопок приглашений на бар-мицву из последнего дилерского каталога.
– Быстро справился, – вынужден был похвалить Глинт сверкавшую машину и принялся разглядывать одну из карточек. Нахмурившись, смотрел на нее несколько секунд, затем жестом подозвал Бадди. – Эй, Бадди, этот зеленый сильно отличается от того, что в моем дизайне. Твою систему проверяли на точность цветопередачи?
Робот взглянул через его плечо на приглашение.
– О да, моя система довольно точна. Но, честно говоря, Мэнни, мне показалось, что зеленый цвет в том дизайне чуть отдает желтоватым. Я действительно восхищаюсь этим произведением искусства, но мне показалось, что голубовато-зеленый цвет производит более приятный эффект.
Глинт медленно поднял взгляд на машину.
– Эй… Теперь ты послушай… Я арт-директор, ясно тебе? Ты не можешь менять мою цветовую гамму, вот!
– Но, Мэнни, при всем уважении…
– Нет, нет. Ты не можешь менять мой дизайн! Это просто смешно! – Глинт еще раз поглядел на образец. – Взгляни сюда, взгляни! На этих детей! У некоторых смуглые лица…
– Я посчитал, что не хватает этнического разнообразия, Мэнни.
– Это еврейские дети… В Израиле!
– Знаете ли, Мэнни, существуют чернокожие евреи, – с кажущейся мягкостью пожурил его Бадди.
– Что? Ты всего лишь машина, инструмент! Не надо, не надо переделывать мою работу или, клянусь, я прикажу бросить тебя в утилизатор мусора! Понял меня?
– Что ж, если вы настаиваете, Мэнни. Я всего лишь пытался помочь.
– Заткнись, – прорычал Глинт. – Выбрось это дерьмо, снова возьмись за мой эскиз и никогда больше не вмешивайся в мои цветовые раскладки! – С этими словами он ринулся в сторону кабинетов… но притормозил, чтобы рявкнуть: – И не называй меня Мэнни! Для тебя я мистер Глинт!
Чуть больше получаса спустя Бадди снова вызвал Глинта. Глинт сохранился в программе, в которой работал, и пошагал в цех, полный решимости не мириться с неподчинением со стороны нового «оборудования».
Он чуть не встал как вкопанный, увидев рядом с Бадди Майю Гендрон – ту самую Майю Гендрон, главного арт-директора штаб-квартиры корпорации на Земле.
– Привет, Иммануил, – сказала Майя, изучая два образца приглашений на бар-мицву. – Бадди только что показал мне твое приглашение. Отличная работа. – Глинт придвинулся ближе. Он понял, что Майя сравнивала две разные карточки – его вариант и вариант Бадди. Главный арт-директор продолжала: – Однако должна сказать, что предпочитаю первую цветовую гамму. Сине-зеленый гораздо красивее, а разнообразие детей – приятный штрих.
Глинт не мог поверить ушам. Он впился взглядом в робота, но выражение лица у того было непроницаемым. Глинт почувствовал, как к его собственному лицу приливает кровь.
– Бадди, я ведь приказал тебе выбросить ту первую партию?
– О чем ты говоришь, Иммануил? – произнесла Майя. – Я только что сказала тебе, что предпочитаю…
– Но, Майя! Я дал этому… этому наглому куску хлама конкретные инструкции…
– Мне действительно неприятно жаловаться, мисс Гендрон, – вмешался Бадди своим успокаивающим голосом, – но мистер Глинт был очень груб со мной, в то время как я лишь пытаюсь предложить нашим клиентам наилучший продукт из возможных.
– Хватит! – рявкнул Глинт на устройство. – Заткнись, заткнись!
– Мистер Глинт! – Майя фыркнула.
И вдруг Глинт услышал свой собственный голос… но звучал тот не из его собственного рта. Глинт догадался, что это запись его недавних слов, которую робот каким-то образом сделал, а теперь воспроизводил:
– Майя Гендрон, глава корпорации. Она тоже приехала на этой неделе… дышит мне в затылок. Она тиранка. Уродливая мелкая троллиха-тиранка, которой не помешало бы общество мужчины.
Когда запись закончилась, Бадди добавил:
– Как видите, Майя, работать с мистером Глинтом может быть очень неприятно.
Голова Майи повернулась на шее так плавно, будто главный арт-директор сама была роботом, и взглянула в лицо Глинту.
– Теперь я
