Меня зовут Корокотта - Александр Васильевич Чернобровкин
В конце лета немного заработали на фруктах, распродав излишки, и много на меде. Бобы здорово помогли пчелам. Мед получился цвета крепкого чая и очень ароматный. Я продал его оптовикам. По их словам, весь ушел в Риме всего за пару недель. Готовы были покупать каждый год, поэтому я наладил изготовление ульев в латифундии. На стороне делали только металлические детали.
Затем был сбор урожая на винограднике и в саду. Работали все, от мала до велика. Прессом надавили много виноградного сока, разлили для брожения в большие глиняные кувшины, сохранившиеся со времен Марка Валерия Руфа, а затем получившееся вино перелили в другие, долии, закопанные по горлышко в землю в специальном погребе, который называется цела виниарна. Если все пройдет хорошо, в следующем году вина хватит не только для себя, но и большую часть продадим. Прошлогодний пассум сейчас дружно пьет семейство Летилиев. Его получилось мало, поэтому Флавия настояла, чтобы не продавал ни капли божественного, по ее мнению, напитка. Немного гроздьев оставили вялиться, чтобы и в этом году сделать пассум.
Из оливок выдавили масло. Часть первого отжима оставили себе, а остальное продали. Основным поставщиком оливкового масла в Рим сейчас является Испания. Оттуда надо везти, а навигация галерного флота закончилась. Что-то приплывет на «круглых» кораблях, но крупные поставки начнутся весной. Так что мы вышли на рынок в самое подходящее время, сорвали хороший куш.
Масло второго отжима пошло на изготовление твердого ароматизированного туалетного мыла разных цветов. За лето рабыни нарвали лепестки приятно пахнущих растений, сделали из них эфирные масла. Соль больше не заготавливали, потому что похолодало, и в котлах начали варить мыло и плавить церезин с пчелиным воском для свечей, добавляя в то и другое эфирные масла. В итоге получались два очень ароматных и дорогих товара, которые в Риме пошли нарасхват, хотя я предполагал, что внедрение будет постепенным, как в случае с копченой рыбой.
Все люди производят самую разнообразную вонь и лишь некоторые, у кого есть средства и желание, стараются ее перебить. Иногда лучше было бы, если бы не делали это. С рекламой сейчас напряженно. Обычно новый товар покупают из любопытства те, у кого есть лишние деньги, и делятся личным мнением, не всегда лестным. Затем потихоньку подтягиваются другие покупатели, начинает работать «сарафанное (столское) радио». С туалетным мылом и свечами из церезина процесс был взрывной. Может быть, благодаря тому, что в Риме ранее продавались похожие товары, привезенные с Ближнего Востока и Египта. Ушлые торговцы и мое мыло и свечи называли парфянскими или изготовленными по рецептам времен фараонов. Поди проверь!
— Я думала, ты шутил, когда говорил, что латифундия — это лучше Индии, — призналась Флавия, понаблюдав, как я пересчитываю серебряные монеты, полученные от оптового римского купца за ящики мыла и свечей.
Я понял, к чему завела разговор и упредил ее вопрос:
— На новый домус пока не хватает.
— Не хочу сидеть здесь еще одну зиму! — надув губы, заявила жена.
— Хорошо, проведем ее в нашем домусе, — предложил я.
Согласно брачному контракту, после рождения внука римское жилье Тита Летилия стало собственностью его дочери Флавии. Собиралась сдать его в аренду, чтобы иметь средства на непредсказуемые во всех отношениях покупки, на которые меня не раскрутишь. Если хочет жить в Риме, пусть сама и расплачивается за это. С меня хватит содержания ее родителей. Тесть и теща прижились в латифундии. Здесь и места больше, и кормежка лучше, чем на вилле. При этом Тит Летилий не спешит уходить на заслуженный отдых. Пенсий сейчас нет, другими источниками дохода не обременился, а хочется жить красиво. Ему не надо присутствовать на работе каждый день. Появляется там раз в неделю. Из Остии каждый день ходят в Рим и обратно быстрые пассажирские лодки. Путь против течения занимает часов семь-восемь, а по течению меньше трех. Дважды переночевав в домусе дочери и наведавшись днем на службу, тесть возвращается в латифундию. О том, что у него рядом вилла, уже забыл.
Запасы оливкового масла, пчелиного воска и ароматизаторов к тому времени закончились. Виноградник и сад были обрезаны. Стволы деревьев и лозы побелены гашеной известью. Перебродивший виноградный сок разлили по кувшинам. Дальше справятся и без меня. Ияри делал вино много лет под надзором Марка Валерия Руфа, который, как мне сказали, хорошо разбирался в виноделии. Я дождался, когда тендер сделал последний рейс в эту навигацию и был вытащен на берег до весны, установлен на кильблоки. Рассчитав экипаж, пообещал, что найму всех весной, потому что договорился с Публием Корнелием о продлении взаимовыгодного договора в следующем году. Всё, больше ничего меня не держало в латифундии, кроме охоты и рыбалки, которые начали приедаться. До весны отдохну от сельской жизни с ее идиотизмом и здоровым образом жизни, окунусь в интеллектуальную порочность столичной. Этого требовала желание избежать семейных напрягов. Флавия весь теплый период терпела латифундию, теперь мой черед мириться с домусом. Я нанял две лодки, пассажирскую и грузовую, на которых с женой, толпой слуг и большим количеством самых разных продуктов в мешках, ящиках, корзинах и кувшинах отправились по реке Тибр туда, куда ведут все дороги нынешней ойкумены.
Глава 47
Первое время Флавия не напрягала меня. Она обошла всех подруг и знакомых, по несколько раз поведала с физиологическими подробностями, как рожала. Я ранее выслушал раз пять, а потом начал перебивать и продолжать вместо нее, после чего меня оставили в покое. По второму кругу навестила их, чтобы сообщить, что теперь хозяйка латифундии Валериев, да-да, тех самых, которая стоила пять с половиной миллионов сестерциев. О том, что купили за намного меньшую сумму, умалчивала. По третьему кругу был рассказ о том, что ее муж, оказывается, не только великолепный гладиатор, а еще и прекрасно разбирается в сельском хозяйстве. У его родителей была латифундия, но меньшего размера. Так что теперь мы обеспеченные люди, и осталось только уговорить меня купить более приличный домус в Риме, соответствующий моему статусу всадника. Я почему-то противлюсь этому. Наверное, сказывается тяжелое прошлое, проведенное среди варваров, хотя мама была из богатой греческой семьи, получила хорошее образование. После этого ее подружки смотрели на меня с сожалением, но прощали все грехи, потому что богатый всадник и при этом еще и прославленный гладиатор
