Царь Давид - Алекс Грин
Когда филисти́млянин пошёл на Давида, тот быстро побежал к вражескому строю навстречу филисти́млянину. Давид достал из сумки камень, метнул его из пращи и попал филисти́млянину в лоб. Камень вонзился ему в лоб, и он упал на землю вниз лицом. Давид подбежал к филисти́млянину и стал рядом. Затем он вынул из ножен его меч и отрубил ему голову. Филисти́мляне увидели, что их самый сильный воин убит, и бросились бежать.
Внезапно его окружили люди. Давид не знал, кого слушать. Все кричали, обнимали его, целовали его обнаженные руки, хлопали его по спине, затылку. Радостные лица приближались к нему. Его подняли, и он позволил поставить себя на большой щит. Затем улыбнулся, словно во сне.
Вторая глава
Сын Иессея
Они несли его на щите, тяжело дыша, до вершины холма, он с трудом держал в руке меч. Воины не хотели его опускать со щита и с восхищением смотрели на него. Недалеко от царской палатки он увидел самого царя в окружении военных начальников. Давида донесли до вождя, и там он, спустив ноги на землю, положил меч на землю возле принесенной головы Голиафа.
* * *
Давид поднял голову Голиафа и Авнер подошел к нему и повел к царю.
Сау́л спросил его:
— Юноша, чей ты сын?
— Твоего слуги Иессе́я из Вифлеема», — ответил Давид.
Саул обнял его.
— Наш герой! Борец Всемогущего! — прошептал он.
Крики продолжались. Все протягивали руки к Давиду: Саул, сыновья царя, командующий, Элиав, который забыл о своем гневе, другие братья, военные начальники, воины. Каждый хотел прикоснуться к герою, все восхищались его смелостью и храбростью.
У него не было слов, он просто улыбался. Кто с любопытством, кто с отвращением разглядывали голову Голиафа, сплевывали, а вытащив меч из земли, взвешивали его недоверчиво. Вернулись запыхавшиеся воины и принесли вооружение филистимлянина, его копье и щит, и бросили все это перед царской палаткой.
— Подайте вина! — приказал Саул.
— Я пью за твой подвиг и благословляю тот день и твоего отца и матерь твою родившую тебя, — сказал Саул. — Благословляю твоих потомков до тысячного поколения. Пей!
— Я хочу поблагодарить Господа, — произнес Саул.
Но Авнер прервал его:
— Царь, сейчас удачный момент, чтобы до наступления ночи занять лагерь филистимлян, пока они не осмелились вернуться.
— Ты прав, — сказал Саул, — у нас будет время. Мы совершим жертвоприношение по возвращении. Найди мой шлем и копье.
Авнер ушел отдавать распоряжения.
— Давид пойдет с нами? — спросил Авнер.
— Конечно, — ответил Саул, — он идет вместе со мной.
Спустя некоторое время пять тысяч человек двинулись вперед: лучники, пращники и копейщики спускались с холма густой и гудящей волной, где шлемы и наконечники копий сверкали, как золотые блестки. Давид шел в окружении Саула, Ионафана и его братьев: Эшваала, Малкисуа и Авинадава, а также своих братьев Элиава, Авинадава и Шаммы.
Они прошли мимо обезглавленного трупа великана, вокруг которого уже кружились стервятники, и через некоторое время наиболее проворные достигли неприятельского лагеря. Он был почти пуст. Несколько филистимлян вернулись, чтобы унести свои последние вещи, но и те удрали при виде иудейских разведчиков; они были уже далеко с тюками, переброшенными за спину. Смерть их героя ошеломила их.
— Посмотрите, как их много!
Действительно, на склоне холма были люди. После паники, вызванной смертью Голиафа, филистимляне следили, придут ли иудеи или им не нужно уходить из лагеря.
— Возьмите все, что хотите, и сожгите остальное! — крикнул Саул. — Завтра мы перебросим сюда наш лагерь, — сказал он, обращаясь к Авнеру. — Возьми две тысячи людей и преследуй их так далеко, как сможешь.
Тогда воины Израиля и Иуды с криком погнались за филисти́млянами и преследовали их от долины до ворот Экро́на. Трупы филисти́млян лежали по всей дороге от Шаараи́ма до Га́та и Экро́на.
* * *
Давид был доведен до изнеможения, но не столько физически, сколько эмоционально.
— Я хочу спать, — сказал он.
— Отдохни в моей палатке, — ответил ему Саул.
Давид заснул моментально.
Он проснулся от прикосновения чьей-то руки на своем плече, открыл глаза и узнал Ионафана, смотревшего на него серьезным взглядом.
— Пора выходить в путь, в Номве царь желает принести жертвоприношение.
Давид осмотрелся вокруг: он спал в палатке один. Солнце стояло низко. В палатке чувствовался запах ладана; его жгли для того, чтобы сделать приятным его отдых. Он встал и пошел за Ионафаном. Его снова встретили приветствиями. Было странно чувствовать себя в центре внимания.
Большое войско Саула тронулось в путь. Ионафан взял Давида в свою колесницу, что тоже показало всем, что отныне Давид под опекой царской семьи. Они преодолели большое расстояние до вечера и прибыли в Номву где их встретили священники и поднесли угощение.
Саул, испив вина, пошел к жертвеннику. Ионафан шел следом, а рядом с ним — Давид. Они остановились перед жертвенником. Священник стоял рядом с царем. На дрова положили ягненка слабо блеющего.
Раздались голоса священника и Саула:
— Прими, Господь, наш единственный Бог, эту жертву.
Саул перерезал шею ягненка, который судорожно дернулся. Кровь была собрана в медную чашу. Воин принес священнику факел, который тот просунул под поленья. Пламя затрепетало на ветру и охватило дрова.
— Прими, Господь, наш единственный Бог, эту жертву от твоих детей, признательных за победу в этот день, за прошлые и будущие твои благодеяния во веки веков!
Царь плеснул вина в огонь, потом опорожнил флакон с маслом, а другой с молоком. Наконец он вылил чашу крови на костер.
Жертвоприношение закончилось.
— Наш отец, должно быть, уже беспокоится, — сказал Давид Элиаву, находившемуся рядом. — Мне нужно вернуться.
— Ты не можешь уйти сейчас. Будет праздник, на котором, вероятно, царь сообщит о твоем награждении, — ответил Элиав. — Мы отправили отцу сообщение.
Священник встал напротив Давида. Он коснулся руки Давида.
— Я вижу на тебе Дух Бога, — сказал он и ушел.
* * *
В эту ночь царь отмечал победу в большом доме. Давид после омовения пришел по зову царя. Саул находился в центре группы людей, большинство из них Давид уже видел: священник, сыновья Саула, его собственные братья. Лишь только он дошел до середины зала, как Ионафан
