Дневник похода по Южному Уралу (август 1965 г.) - Нина Андреевна Езерская
Идём в селение (бывшее) Машак. Справа от нас тянется хребет Зегальга, слева – хребет Машак. По словам местного жителя Степана Фёдоровича Горохова, 60-ти лет, старожила, от Двойниши до Машака 22 км. Идём по тропе через лес. Лес смешанный. Трава с обеих сторон тропы выше человеческого роста, а нас, согнувшихся под тяжестью рюкзаков, вообще не видно. Идём быстро, но местные охотники всё равно нас обгоняют. За ними на серой кобыле мелкой рысцой трусит местная власть. Тропинка всё время перескакивает через ручейки, болотца и просто грязь. Приходится перескакивать и нам. Ручейки по камням переходить довольно легко и быстро, а вот когда на нашем пути брёвнышки… Одно брёвнышко не вызывает чувства уверенности и равновесия, когда идёшь по двум брёвнышкам, чувствуешь себя не в два, а во много раз лучше, чем на одном бревне, но когда лежат несколько бревен… вот тут-то самое время падать, что и спешит сделать Валентин Сорокоумов.
По нашим подсчётам, мы прошли уже 18 км. Остался ещё один последний бросок, и мы у цели. Навстречу нам охотнички: “Здравствуйте! До Машака? Да ещё км 14!” Лев и Саша отправляются вперёд на разведку. Они долго не возвращаются. На всякий случай выбираем нового командира. Но Юра идёт на выручку, и вот все трое сообщают, что нашли место для привала. Здесь до нас уже был привал: лежит лапник на две палатки и загородка из берёзок. Берёзки здесь модницы, но наши, подмосковные, скромнее и симпатичнее. А вообще краски здесь чётче, резко выделяется каждый тон, а в лугах преобладают тёплые тона, от жёлтого до коричневого. Очень красиво!
9 августа
Дождь. Сколь великолепно это слово в жаркие летние дни! Сколь привлекательно оно для каждого изнывающего от жары туриста на маршруте. Дождь – снимаешь обувь, идёшь босиком, глотаешь на лету спасительную влагу… Дождь – для нас это всё. Всё, в смысле конец. Почти конец.
Ложимся спать со смехом. Заснули. Просыпаемся кто где, некоторые даже в лужах.
Всё началось, как всё ужасное, очень просто: пошёл дождь и… не кончился. В маленькой палатке пока всё благополучно, а в большой двое уже плавали. Оставить их в одиночестве было просто неудобно. Лев разделся и ушёл от нас, на помощь им. Оставшись наедине со стихией, он окопал нас, разбудил другую палатку и вернулся, как говорится, велик, прост и обаятелен.
Приподнятое настроение и ужасная погода находятся в абсолютной гармонии. За завтраком съели ведро манной каши. Миски были бездонными: пассив каши восполнял актив небесной водицы. После завтрака началась сушка всего шмотья. Картина была настолько трогательна, что прослезились даже те, кто не имел ни малейшего желания. Одеяло, которому предназначено было сохнуть, служило неплохой крышей сушильщикам. До конца ничего не сожгли. Дождь не кончился. Люди расползаются по палаткам. Чтобы не захлебнуться в своём жилище, пускаем в ход клеёнки; ими покрываем палатки. Теперь не течёт, но одеяла почти все сырые. Командир зашивает рюкзак, тут же обучают игре на гитаре и резьбе по дереву. Из палатки вылезать запрещено всем, кроме дежурных, которые готовят обед под дождём (суп, каша, кисель). Ели в палатке. Аппетиты ничего. Маленькая палатка тоже начала протекать, и её тоже пришлось накрывать плащами.
Поём песни под гитару, и шум дождя. Кто-то захотел киселя, но тот был так разбавлен небесной влагой, что им залили костёр. Одна палатка легла. Мы укладываемся "валетиком". Почти удовлетворительно. Дождь не кончается.
10 августа
Проснулись в 7:30. Спать "валетиком" всё же не очень удобно. Лёву согнули в бараний рог. Лежим, как сельди в бочке: если ноги вытащить из-под кого-нибудь – обратно не всунешь, и приходится их класть на кого-то или под себя. С вечера загадали прогноз на сегодня: погода начнёт разгуливаться после 12 часов, но она, окаянная, начала налаживаться раньше. Серёжа, гуляя по лесу, набрёл на тетеревиный выводок (ему показалось, что их там было штук 8–9). А мы-то сокрушались, что живности, кроме лягушек, здесь нет.
Позавтракали мы плотно и со смехом, без этого почему-то не обходится, стали сушиться и собираться (очень уж нас суточный дождь вымочил). Все вещи вытряхнули из палаток и разбросали по лужайке. Собираем рюкзаки, а заодно изучаем различные приёмы борьбы: идёт борьба за банки тушёнки. Кто-то положил к себе банок больше положенного, да часть съели, вот ходят и ноют те, кому их мало досталось. Погода настраивается, но небо всё-таки предательское: наполовину голубое, наполовину в серо-белых облаках. Солнышко играет с нами в прятки: то выглянет из-за чёрной тучки, то опять спрячется. Хорошо, задрав голову, наблюдать за быстро плывущими облаками, за причудливыми фигурами из них.
Мы всё ещё собираемся, но скоро, видимо, тронемся. В 15 часов тронулись. Думали, что дождь, который шёл целые сутки с перерывами в 5-10 минут, испортил все дороги до такой степени, что мы через два шага будем скользить и спотыкаться, но ветер чуточку их уже подсушил, мы пробираемся довольно быстро. Идём тропинкой, тянущейся через луг. Справа и слева синеют горы (хр. Нара и Машак). Они одеты в серовато-синеватые облака. Тёмно-синие горы, над ними и в них запутались облака; где-то рядом появляется голубой клочок неба; солнце сверху освещает облака – хорошо!
По дороге встречается смешанный лес, в основном берёза и ель. Берёзки стройные, одетые в зелёные пышные длинные платья, а ели всякие: и широкие пушистые, и высокие стройные с короткими ветвями, стоят, как зелёные пирамидки в честь почти нетронутой природы.
Вот и первый привал. Ребята ещё не устали, начали играть в волейбол. Фотографы приводят в порядок свои фотоаппараты. Слышны весёлые возгласы и смех. Из-за гор появляется дождевая тучка. Мы надеваем рюкзаки, накидываем поверх них накидки и… преображаемся в одногорбых верблюдов. Идём мы, идём, а навстречу нам стадо коров – остановились они при виде такого зрелища и даже рты пооткрывали. Серёжа им сказал: "Му-у!»" –
