Дорога Токайдо - Лючия Сен-Клер Робсон
— Забери эти вещи и снова расставь по местам, — сказала Кошечка. — Держи их в руке так нежно, словно это яйца колибри. Опускай их легко и медленно, как опускается лист в безветренный день. Воспитание человека видно по тому, как он обращается с предметами.
Кошечка была не совсем бескорыстна, повышая статус своей спутницы на ярмарке невест. Если Касанэ подарит свои чувства достойному мужчине, Кошечка сможет продолжить путь одна, не опасаясь подвергнуть опасности неопытное, ни в чем неповинное существо, то есть, по сути дела, развязав себе руки.
Касанэ украдкой бросала взгляды на прилавок продавца чая, а Кошечка в это время записывала сложенные раньше стихи:
Луна убывает,
Тень облака скользнула,
Была — и нет ее.
Когда чернила высохли, Кошечка свернула бумагу простым, немного вышедшим из моды, но со вкусом выбранным способом. Это означало, что письмо посылает бережливая и здравомыслящая нетронутая девушка, верная старым традициям. Кошечка вложила письмо во второй лист и сложила бумаги несколько раз — так, что получилась узкая полоска. Эту полоску Кошечка обвязала плоским узлом и сухой кистью провела вдоль складок его чернильную линию.
— Зачем ты это делаешь, младший брат? — спросила Касанэ.
— Чтобы письмо не прочли посторонние. Если кто-нибудь развяжет узел, он не сумеет завязать его точно так, как было раньше, и чернильная линия будет разорвана.
— Ма (подумать только)! — ахнула Касанэ, приходя в отчаяние: она никогда не научится таким хитростям.
— Сорви мне плеть кудзу со стены, — попросила Кошечка.
Когда Касанэ исполнила ее желание, Кошечка подровняла концы лозы ножницами и обернула вокруг письма. Хорошо продуманные движения Кошечки были невыносимо медленными.
— В давние времена, — рассказывала Кошечка, возясь с письмом, — одна принцесса полюбила одного князя, и он ответил ей страстной любовью. Их страсть была велика, но они держали свое чувство в тайне, дабы черви не источили доброе имя дамы.
Кошечка пришлепнула ладонью концы лозы, чтобы та не размоталась.
— Когда принцесса умерла, страсть князя превратилась в лозу винограда кудзу и обвилась вокруг могилы принцессы. Так об их чувстве стало известно, и рассказ об этом передается из поколения в поколение.
Кошечка осмотрела дело своих рук. Первое стихотворение, обернутое виноградом, связанным с легендой о пылкой страсти, было слишком откровенным обещанием любви. «В дороге стыд отбрасывают прочь», — подумала Кошечка. И чем скорее Касанэ убежит со своим поклонником, тем лучше для всех.
— Что мы будем делать теперь? — спросила Касанэ.
Кошечка отрезала ножом небольшой кусок тонкой бамбуковой жерди и вложила в получившийся обрезок письмо, раздвинув стенки его тем же ножом.
— Как он сегодня одет?
— Та же одежда паломника и черные обмотки. И еще короткий плащ из чесучи, в белую и синюю полоску. И у него родинка во внешнем углу левого глаза.
Кошечка поискала взглядом в ярмарочной толпе подходящего посланца. Содержание письма и почтальон должны соответствовать друг другу. Она поманила к себе девочку лет семи, которая тащила на спине привязанного ремнем младенца. Эта невинная малышка будет хорошо контрастировать с лозой кудзу.
Увидев письмо, вложенное в бамбуковую палочку, девочка сразу поняла, чего от нее хотят: так обычно передавали записки.
— Пять медных монет за то, что ты отнесешь это молодому господину в одежде паломника, который сидит у чайного лотка. Но сделай это после того, как мы уйдем.
— Да, ваша честь.
— Идем, старшая сестра, — Кошечка подкинула на руке пакетик с деньгами, полученными от Стрекозы. — Как только я договорюсь с одним попрошайкой с речного берега о работе, мы пойдем к торговцу поношенной одеждой: в таком виде, как сейчас, ты не можешь привлечь поклонника.
Касанэ действительно выглядела оборванкой. За последние несколько дней судьба отнесла ее далеко от родного берега по морю бед, и одежда паломницы перенесла эти беды вместе с хозяйкой.
Сама Кошечка выглядела не лучше своей служанки, но это обстоятельство ее не волновало: чем более поношен и испачкан ее наряд, тем надежнее он ее скрывает и тем спокойнее у нее на душе.
По-прежнему пряча лицо под маской, беглянка прошла мимо барабанной башни и главного храма на задний двор монастыря к низкому зданию, где размещались гостевые комнаты и кельи монахов. На террасе ее остановил недоверчивый послушник: Кошечка выглядела ходячим питомником блох, и ее маска только усугубляла впечатление.
Кошечка хотела было просить послушника вызвать к ней кого-нибудь из труппы театра, но тут на ее глаза попалось нечто любопытное. Она кивком указала на груду дорожных сундуков, которые лежали возле боковой двери.
— Из какого города эта труппа? — Кошечка узнала эмблему, но крестьянский парень Хатибэй вряд ли мог быть столь образован.
— Это знаменитый театр Накамуро-дза из Эдо!
— Правда? А кто управляет театром?
— Знаменитый Накамура Ситисабуро, кто же еще. Лучший исполнитель «мягких ролей» в Восточной столице!
ГЛАВА 41
Заостри двойное зрение
То, что глава театра оказался старым знакомым Кошечки, заставило ее изменить свои намерения. С Ситисабуро она должна увидеться наедине. Чтобы добиться такого свидания, надо одеться получше. Низко надвинув бамбуковую шляпу и держа посох в руке, Кошечка повела Касанэ в лавку торговца поношенной одеждой, стоявшую как раз поблизости от ворот храма.
Беглянки сняли сандалии, раздвинули синие короткие занавески и шагнули с улицы на покрытый татами пол-помост лавки. Хозяин и приказчики весело приветствовали уважаемых покупательниц. Один из приказчиков принялся готовить путницам чай. Кошечка закурила трубку. Другой служащий раздул веером угли в фарфоровой жаровне, чтобы согреть прохладное помещение: фасад лавки был открыт.
— Я не достойна такой доброты, младший брат, — робко прошептала Касанэ.
— Достойна! — Кошечка показала рукой на ворох женских одежд: — Выбирай из этого что хочешь.
Потом Кошечка осмотрела мужские наряды. Все они были примерно одного размера, так что с этим проблемы не возникало. Но хозяину пришлось несколько раз посылать мальчиков на склад, прежде чем Кошечка сделала выбор.
Касанэ не привыкла, чтобы ее обслуживали другие люди. Слезы блестели в глазах дочери рыбака, когда она шепнула Кошечке:
— Я никогда ничего не покупала для себя.
Кошечка поняла чувства подружки. Огромное разнообразие поношенных крестьянских тряпок казалось Касанэ невероятной роскошью.
Чтобы сэкономить деньги, Кошечка поначалу хотела взять в лавке одежду только до следующего утра и вернуть ее после того, как она встретится с Ситисабуро, а Касанэ, хотя бы ненадолго, ослепит своего молодого человека. Но
