Криминальный Екатеринбург. Совпадения не случайны - Андрей Васильевич Кабанов
– То есть как, купить место…?
– Нет, вот это именно место. Месторасположение. Вот это мое первое место. Я же в курсе всех событий. Они начинают с юридическим отделом говорить что-то, а я-то слышу всё и не молчу…
– А перекупить свою площадь?
– Да вот место. Чтобы поменяться местами, стул мой купить в Думе. И я всё слышу, и я их палю. И они уже не знают, куда от меня деться. Я, во-первых, слышу, что они между собой говорят, я сразу включаю микрофон и говорю: «Вот был такой базар».
И они просто бесились. Ну, это на самом деле было, там же походу куча вещей, которые никому знать не надо бы, а я их палю. И мне Флеганов говорит: «Продай мне свое место за пятнадцать тысяч». Я говорю: «Иди на хрен, понял?»
– А что-то мало.
– Евро.
– Тем более.
– Да нет, где же это ты расценки видел? Пятнадцать тысяч евро, чтобы поменять стулья. Поменяться на четыре стула. Ты не понял, что ли? У меня стул покупали. Стул! Вот это первое место, чтобы я не слушал. За пятнадцать тысяч евро! Нихрена себе, ты чего! Стул вот. Покупали. Я его послал на хрен. Там несколько ещё кипишей было. Был у нас кипиш с Чернецким, и этот же депутат Флеганов мне говорит… Он впрягся, когда у меня с Чернецким кипиш был. Он так встает с места и говорит: «Ты как себя ведёшь, ты что себе позволяешь?» И так на меня буром. Я говорю: «Слышь, ты, овца, ты что? Перенюхал, что ли? Я тебе говорю сейчас – пойдём?» Пф-ф-ф. Сел и всё. То есть у меня с ними, бывало, очень много кипиша.
И там не любили очень Хабибуллина, он такой дотошный тоже, кишки наружу выпускал, разбирался во всех этих делах городских. Но он бизнесмен. И он очень многие вещи понимал и кровь им сворачивал. И его исподтишка там начинали давить. Нафик Фамиев (депутат Гордумы) всё его пытался кусать, а я за Хабибулина всегда вступался. Вот и там, до кипиша, вплоть до драки, он там что-то начинал, он из себя весь блатной, Нафик-то.
Ну вот. И я Нафику говорю: «Нафик, иди на фиг! Что ты там исподтишка Хабибулина кусаешь? Хочешь что-то там сказать – скажи мне! Пойдем, скажешь?» Он – пф-ф-ф. Там раз – В. сидит напротив, это «Таганский ряд» (крупнейший рынок Екатеринбурга). Он здоровый. Он говорит: «А что ты такой дерзкий?» Я говорю: «Хочешь, ты? Пойдем?» Он вообще опух. Он потом говорит: «Дюша, ты чего?» Я говорю: «А ты зачем впрягаешься?» В. – хороший мужик. До сих пор общаемся.
А я был в комиссии по безопасности. И пришел на комиссию по строительству. А почему я пришел? Я не был член той комиссии, но имел право ходить и задавать вопросы. Там был вопрос о снесении памятника архитектуры вот на том месте, где у Пумпянского сейчас построен его Банк Синара, а тогда стоял красивый-красивый домик. Исторический. Вопрос был о том, чтобы памятником архитектуры его не признать, а перевести в «не памятник», чтобы можно было снести и построить банк. Но самое интересное в том, что памятник-то уже был снесён, и уже было построено «мама не горюй». То есть всё там делалось задним числом. Уголовное преступление, вот.
И у них собралась эта комиссия, чтобы памятник признать не памятником. Я иду туда, там, значит, депутат И., тоже потом умер, тоже ■■■■■■■■■■, из ванны вылезал, упал и помер. Его одно время подозревали в убийстве своего дольщика за таксопарк на Первом километре (район в Екатеринбурге). На Космонавтов (проспект). Вот он весь такой из бандитов уралмашевских. И у них началось заседание комиссии. Председатель комиссии – Толик Никифоров. Я пришел, сижу. Они там умничают-умничают-умничают. Я говорю: «Это, а вы чего это разумничались-то? А дом-то где?» У них такая гробовая тишина. И я говорю: «Анатолий, это же подсудное дело». Они говорят: «В принципе, в смысле?» Ну, я им: «Ну как, дома нету. Вы сейчас хотите его так на шару списать».
А в это время И. таким блатным себя считал, Царство ему Небесное. Он говорит: «Ты чего тут это?» А ему на ухо говорю: «Ты чего, овца, загуляла?» Он мне такой: «Ты меня овцой назвал?» Я в ответ: «Ты и есть овца». Он говорит: «При ворах разбираться будем». Громко-громко так. Я как захохотал. Тишина такая, а там человек двадцать пять – тридцать народу. Я поворачиваюсь и говорю: «Слышь ты, лох тыгыдымский. Нам к ворам нельзя. У нас с тобой вот эти значки депутатские, – показываю: – И у тебя, и у меня. Мы депутаты. Мы с тобой чуханулись. Нам к ворам нельзя». Он такой сидит, молчит. Все такие сидят, смеются. Он так сидит и говорит: «С мусорами будем разбираться».
Я ему в ответ: «Красава! Нет, а хочешь так разбираться? У нас вот бирки (электронные ключи) от туалета». А у нас ведь свой туалет, депутатский, запирается. Я предлагаю: «Идем? Открываем, заходим, закрываем – и пошла перловая». Он сдулся. Я добил: «Чухан ты». Ну и всё. И потом со мной поговорили. Говорят: «Андрюха, ну всё равно». А Дима Пумпянский, это же мой товарищ. Они говорят: «Ну нет уже дома. Ну да, они заплатят штраф бешеный. Там, ну, кто-то ответит, ну и что?»
– А как о человеке и как об управленце объективно. Ну, не любил ты Чернецкого. А что скажешь о нём?
– Да я тебе больше скажу. Лучше мэра у нас не было и не будет. По одной простой причине, что он – суперпрофессионал. Человек, который волокёт в городе от и до. Если бы не этот гад – Тунгусов, который его просто развратил. Он его развратил. Он его просто с пути истинного сбил и сделал то, чего нельзя было делать. И ведь когда Чернецкий уже ушел в Совет Федерации, когда пришел новый губернатор, Чернецкий пришел и сказал ему: «Если ты хочешь, чтобы у тебя в этом городе что-то получилось, убирай Тунгусова».
Я тебе более того скажу! И Тунгусов как управленец тоже великий. Но он циничен. Он управляет для того, чтобы ему было хорошо. То есть, у него чисто одна цель. Эта вот: деньги-деньги-деньги. Причем не деньги ради денег. А у него, надо отдать должное, деньги, чтобы вот ещё больше власти, чтобы ещё больше рулить. То есть ему деньги – херня.
