Катя и чудеса - Нина Владимировна Гернет
Катя. Не хнычь! Я думаю.
Лисичкин. А вот ты бы повисела, так тогда бы…
Катя. Лисичкин! Знаешь что? Очень всё просто! И совсем не надо тебя снимать!
Лисичкин (завопил). Да ты что?!
Катя. Лисичкин! Скажи мне: в каком направлении отсюда бобровый питомник? Только смотри, не напутай. Сосредоточься.
Лисичкин. Как я могу сосредоточиться, когда я всё время качаюсь?
Катя. Ну, тогда я сосредоточусь. (Думает.) По-моему, там. (Показывает в сторону шкафа.)
Лисичкин. С ума сошла! Зачем тебе питомник? Причём тут питомник?
Катя. Не мешай! Потом… (Ищет в волшебной книге. Читает.) «Как перенестись за версту впереди себя…» Верста в царское время это всё равно что у нас километр?
Лисичкин. Всё равно, ну и что?
Катя. А до бобрового питомника как раз километр! Сейчас перенесёмся, понял? Только самое главное: не ошибиться, в какую сторону!
Лисичкин. Вон там питомник! (Показывает на окно.)
Катя. Ты что? Я же оттуда прибежала, он там! (Показывает на шкаф.)
Лисичкин. Да, там! А когда ты бежала, сколько у тебя было поворотов? Забыла?
Катя. Забыла…
Лисичкин. А я там, если хочешь знать, два раза заблудился! И лучше тебя знаю, где!
Катя. Ну, смотри! На твою ответственность! Туда, говоришь?
Они поворачиваются в сторону окна.
Лисичкин. Туда! Постой. А когда я буду вылетать, об верхнюю полку не треснусь?
Катя. Трус несчастный! (Протягивает ему книгу.) Вот эти волшебные слова надо сказать, когда я сосчитаю до трёх. И давай руку, а то мы в разные стороны разлетимся. Так! (Берёт его за руку.) Ну, раз, два, три!
Оба. Турамбар-барматор!
Раздаётся мелодичный звон, дети исчезают.
Пятая картина
В полумраке — потолок и часть стены. На стене нарисована девочка с красным галстуком, которая выпускает голубей. С потолка свешивается огромная люстра с хрустальными подвесками. Она покачивается с нежным звоном. На люстре, как ни странно, вцепившись в неё обеими руками, сидят Катя и Лисичкин. Они молчат.
Катя (шёпотом). Лисичкин…
Лисичкин (шёпотом). Что?
Катя. Где мы?
Лисичкин молчит, отдувается.
Мне почему-то кажется, что мы на люстре.
Лисичкин. Сам знаю, что на люстре. А вот где?
Катя. То есть как где?
Лисичкин. Ну, на люстре, а в какой стране?
Катя (испугалась). Как это, в какой? Мы же летели на километр!
Лисичкин. А ты мерила, да? А что, если ошибка в учебнике, и мы на тысячу… Где-нибудь в Турции?
Катя (вне себя). Тогда… спасибо тебе, Лисичкин, что ты нас погубил!
Лисичкин (убитый горем). Это, наверно, я ошибся от висения…
Катя. Ну, всё. Теперь всё пропало… и сундук…
Лисичкин. Какой там сундук?
Катя. И, что теперь будет с Василисой? Бедная, несчастная!
Лисичкин. Кто?
Катя. Не твоё дело! Сейчас же узнавай, где мы!
Лисичкин. Хорошо, Катя. А как?
Вдруг сверху донеслась танцевальная музыка и топот. Потолок, люстра, Катя и Лисичкин затряслись.
Лисичкин (радостно). Катя, знаешь что?
Катя. Ну, что?
Лисичкин. Поздравляю! Мы у нас!
Катя. Почему ты думаешь?
Лисичкин. Это же танцевальный кружок!
Катя. Ну и что? Может, в Турции тоже есть танцевальный кружок. Может, это турки танцуют?
Лисичкин. Тшш! Слышишь?
Где-то внизу мы слышим неуверенный звук горна. Он пытается изобразить сигнал: «Спать, спать, по палаткам».
Катя и Лисичкин. Наши! «Спать, спать, по палаткам»! Репетируют!
Катя. Тише, не свались!
Лисичкин. Ой! Катя, ты на стенку гляди! Мы же в нашем Доме пионеров! Я бы давно узнал, только я на него никогда с люстры не смотрел!
Катя. Поняла раньше тебя. Ты лучше скажи, как мы отсюда слезем?
Лисичкин. Ха! А зачем слезать? Мы вот как скажем «турам…»
Катя. Замолчи сейчас же! Ты соображаешь, куда нас опять занесет с этим «турам…» (Испуганно закрывает рот рукой.) Ты лучше думай, как слезть, и ещё думай, что мы скажем, если нас Иван Петрович увидит тут на люстре?
Внизу раздаются шаги и скрип отворяющейся двери.
«Лисичкин. Кто-то идёт!
Катя. Тшшш!
По мере сил пытаются сделаться незаметными.
Лисичкин (шепчет). Хорошо ещё, что темно!
В этот самый момент вспыхивает люстра. Катя и Лисичкин делают единственно возможное в их положении: они закрываются руками.
Иван Петрович (голос снизу). Это… ещё… что?!
Катя. Иван Петрович…
Лисичкин. Директор…
Они ни живы ни мертвы. Через некоторое время под люстрой появляется верхний конец стремянки и по стремянке поднимается лысый человек. Он потрясён до глубины души. Это директор Дома пионеров, Иван Петрович. Стремянка невысока, он не может дотянуться до Кати и Лисичкина, только смотрит на них.
Долгое, тяжелое молчание.
Иван Петрович. Ну?
Катя (опускает руку). Здравствуйте, Иван Петрович…
Иван Петрович. Здравствуй.
Молчание.
Катя. Мы, Иван Петрович, не туда попали…
Иван Петрович. Я это заметил.
Опять молчание. Лисичкин, не выдержав, поворачивается к директору, и тот видит хобот и усы.
Лисичкин. Здравствуйте…
Иван Петрович. Это что за пугало? Неужели репетиция драмкружка назначена сегодня на люстре?
Лисичкин сопит.
Катя. Иван Петрович! Пожалуйста, пожалуйста, не спрашивайте ничего! Всё равно вы не поверите. Потому что поверить этому нельзя. Вы только поверьте, что всё это страшно важно! А главное, Иван Петрович, миленький, скажите нам только одно: в каком направлении отсюда бобровый питомник? И всё, и мы сразу исчезнем, и всё будет в порядке…
Иван Петрович. Ну, предположим, что бобровый питомник находится там. (Показывает в сторону девочки с голубями.) Но неужели вы влезли сюда только для того, чтобы это спросить?
Катя. Нет, не для этого…
Лисичкин. Это мы по ошибке…
Иван Петрович. Ах, по ошибке! Тогда всё ясно. Ну, вот что: сейчас же слезайте и объясните всё прямо и честно! Только честно!
Катя. Иван Петрович! Я вам когда-нибудь говорила неправду?
Иван Петрович. Ну, не говорила. И что же…
Катя. Ну, так вот. Честное, честное слово, мы ничего плохого не делаем.
Лисичкин. И нам вовсе на этой люстре не интересно! Честное слово! Зачем это нам?
Катя. Но тут, Иван Петрович, во-первых, — тайна. А во-вторых,— ни минутки времени!
Иван Петрович. А в-третьих, — ни слова больше, пока вы не спуститесь.
Лисичкин. А как?
Катя. Иван Петрович! Мы же никак не можем спуститься!
Иван Петрович. А как же вы влезли?
Лисичкин. Мы не влезли.
Катя. Вот это и есть тайна!
Иван Петрович. Ладно. Хватит. Пока держитесь. Сейчас я
