Пакт Молотова–Риббентропа – детонатор мировой войны или шаг к Победе 1945 г.? - Александр Борисович Широкорад
Польские правители были абсолютно уверены, что диктатура и подавление нацменьшинств сделают Польшу великой. В новое государство, созданное Пилсудским железом и кровью, были насильно загнаны миллионы русских, белорусов, украинцев, евреев и немцев. Поляки составляли 64 % населения этого государства. При этом в поляки были принудительно записаны различные славянские народы – силезцы, мазуры, кашубы, лемки и т. д.
Статистика по мазурам, лемкам, кашубам и другим народам в Польше никогда не велась. Однако даже в XXI веке, несмотря на 80 лет принудительной ассимиляции, в Польше насчитывается 330 тысяч кашубов и 180 тысяч полукашубов. (Данные Главного правления Кашубо-поморского объединения на 2005 год.) Кашубам и при Пилсудском, и при коммунистах не давали учиться в школе на родном языке. Детей, плохо говоривших по-польски, даже в 1950–2005 гг. отправляли в школы для умственно отсталых. Запрещались газеты на кашубском языке, а их редакторов отправляли за решетку.
Польские власти с 1919 г. отказались предоставлять другим народам хоть какие-то элементы автономии, пусть даже культурной. В Польше должны были жить только поляки и должна быть единственная конфессия – римско-католическая.
Вот спецрепортаж из Варшавы, опубликованный в «Manchester Guardian» 14 декабря 1931 г.: «Меньшинства в Польше должны исчезнуть, и политика Польши обеспечивает то, чтобы они исчезли не только на бумаге. Эта политика проводится беспощадно и без малейшего внимания к общественному мнению за границей, к международным соглашениям и к Лиге Наций. Украина под управлением Польши – бедлам, Белоруссия – еще более адский бедлам. Целью польской политики является исчезновение национальных меньшинств, как на бумаге, так и в жизни».
А вот взгляд белорусских историков: «Суть внутренней политики польских властей в межвоенный период можно определить как “Польша для поляков”. Политическим руководством польского государства была взята на вооружение концепция, разработанная в лагере национал-демократов, так называемых эндеков, лидером которых являлся известный в свое время польский политический деятель и публицист Р. Дмовский. В ряде своих работ он обосновал идею инкорпорации – включения белорусских и украинских земель в состав польского государства. В соответствии с этой концепцией белорусам и украинцам, как народам “неисторическим” и “негосударственным”, отказывалось в праве иметь собственную государственность. Р. Дмовский безапелляционно заявлял: “Там, где мы можем умножить свои силы и свою цивилизационную работу, поглощая другие элементы, ни одно право не сможет запретить нам этого, а действовать так есть наш долг”»[63].
Мне надоело обвинять в необъективности поляков, и я опять процитирую белорусских историков: «При осуществлении своей политики на “восточных окраинах” польское руководство четко представляло возможное значение белорусского и украинского вопросов в общеевропейском контексте. Именно поэтому на этих территориях оно действовало оперативно и агрессивно, чтобы предотвратить закрепление национальных устремлений как в самосознании белорусов и украинцев, так и в европейской региональной политической концепции. Результаты подобной ассимиляционной политики мы наблюдаем в современной северо-восточной Польше, где в результате планомерных действий польских властей менее чем за 100 лет произошло десятикратное уменьшение численности белорусов, до 48,7 тыс. человек (по данным переписи населения Польши 2002 г.)»[64].
Процитирую официальную «Историю Беларуси», изданную в Минске в 2004 г.: «Поляки отрицали саму идею белорусской государственности или автономии. Борец за независимость Польши Пилсудский делил, как известно, народы на “исторические” и “неисторические”. Белорусов он рассматривал как нацию неисторическую. Западной части Беларуси, или, по тогдашней польской терминологии, “восточным кресам” была уготована участь отсталой окраины в Польском государстве, аграрно-сырьевого придатка более развитых регионов коренной Польши, экономика которой неоднократно переживала кризисы».
В Западной Белоруссии крестьяне-бедняки составляли 70 % населения, тем не менее на государственные земли и на земли русских владельцев, вынужденных покинуть Польшу, власти селили так называемых осадников.
Осадники – это «расово чистые» поляки, участники войны 1919–1921 гг. «Они получали на льготных условиях или бесплатно земельные участки от 10 до 45 га и селились на хуторах. Всего в западную часть Беларуси из этнической Польши было переселено 300 тыс. человек…
В 1939 г. около 35 % населения оставалось неграмотным. Если в 1927 г. легально издавались 23 белорусские газеты и журнала, то в 1930 г. их стало 12, а к 1939 г. остались только пропольские и клерикальные издания. Власти выискивали всякие причины, чтобы закрывать белорусские издательства, библиотеки, клубы, избы-читальни»[65].
Осадники направлялись не только в Белоруссию, но и на Украину. Только в Восточной Галиции и Волыни поселилось свыше 200 тысяч осадников.
С лета 1930 г. участились нападения украинцев на дома польских помещиков и осадников. Только летом 1930 г. в Восточной Галиции было сожжено 2200 домов поляков. Армейские части заняли там около 800 сел и разграбили их. Было арестовано свыше двух тысяч украинцев, из которых почти треть получила большие тюремные сроки[66].
Диктатура Пилсудского опиралась не только на полицию и армию, но и на военизированную организацию Стрелецкий союз. Эта организация в 1920–1930-х годах в Польше выполняла те же функции, что и СС и гитлерюгенд в Германии.
Чисто милитаристский характер Стрелецкого союза подчеркивался и тем, что в нем существовала система званий, параллельная званиям в Войске Польском. Так, например, звание главного коменданта Стрелецкого союза соответствовало званию бригадного генерала, командир округа союза – подполковнику, поветовый командир – капитану. На нижнем уровне стрелец соответствовал стрелку в пехоте или улану в кавалерии, командир секции – капралу, сержант Стрелецкого союза – пехотному сержанту или кавалерийскому вахмистру.
В середине 1920-х годов проведена реорганизация, в результате которой территориальная структура Стрелецкого союза совпадала с дислокацией военных округов Войска Польского. Так, с 1929 г. в Западной Беларуси существовали два округа Стрелецкого союза – № 3 Гродно и № 9 Полесский. Округ Гродно делился на подокруга с центрами в Белостоке, Вильно, Гродно и Молодечно. Округ Полесский имел подокруга Новогрудок и Брест. Подокруга делились на поветы и гмины, где создавались соответственно поветовые и гминные комендатуры Стрелецкого союза. Округа были рассчитаны на корпус Стрелецкого союза, подокруга – на дивизию или батальон, повет – на батальон или полк, гмина – на роту. Организационной единицей Стрелецкого союза был отряд, который охватывал молодежь одной или нескольких деревень.
Большую роль в развитии проправительственного молодежного движения на территории Западной Беларуси играли осадники (польские военные колонисты) и помещики. Так, известно, что в первых отрядах Стрелецкого союза в Новогрудском воеводстве состояли исключительно осадники и чиновники. Также архивные источники сообщают, например, о том, что в 1935 г. в имениях гмины Негневичи Новогрудского повета помещики создавали из батраков отряды конных стрельцов (кракусов), а их обучение осуществлял местный осадник. Однако в большинстве случаев инструкторами военной подготовки были все же офицеры Войска Польского или полиции.
Для организационного и численного укрепления Стрелецкого союза много делали учителя государственных польских школ. По данным польских историков, учителя всеобщих
