Последний шторм войны - Александр Александрович Тамоников
— Вы знакомы с кем-то из итальянских офицеров?
— Да. Я был знаком и даже часто общался с Ренцо Спинелли, капитан ди корветта. Это звание соответствует нашему корветтен-капитану или вашему капитану третьего ранга.
— Расскажите-ка об итальянских боевых пловцах, Хофер, — попросил Шелестов. — Что это за люди? Я понимаю, хорошая подготовка и все такое, но ведь они же должны понимать, что война проиграна, что это лишние жертвы и даже народ против их дуче, которого поймали и казнили партизаны. Страна ведь изменилась?
— Я знаю, что во флотилию набирались в основном добровольцы из числа выпускников из Ливорно — Королевской военно-морской академии. Основные требования: отличное здоровье и идеологическая проверка. Иными словами, туда набирали только убежденных фашистов. Работа боевых пловцов физически очень тяжела, да и для здоровья ее полезной не назовешь из-за больших нагрузок. А еще очень опасная не потому, что это война, а из-за несовершенства применяемого оборудования. Итальянцы говорят, что по этой причине в сорок первом году на Мальте погиб основатель флотилии Тезио Тезеи. Командиром боевых пловцов стал князь Валерио Боргезе. С тех пор многое изменилось у боевых пловцов. Все знают, что у Боргезе обширные связи. Фамилия Боргезе — одна из самых богатых в Италии. Не хочу сказать, что благодаря его командованию флотилия превратилась в частное предприятие. Она по-прежнему выполняла приказы штаба флота. Но «черный князь», как его называют на флоте, предоставлял пловцам за свой счет отдых, оплачивал лечение и восстановление после госпиталя в лучших итальянских отелях и на курортах. Я знаю, что пловцам выплачивалось хорошее жалованье. Так что это сильная система, и ее не так просто уничтожить, просто запретив по велению кого-то в государственной структуре.
— Хорошо, поехали в Казачью бухту.
Апрель в Крыму — это уже поздняя весна. Зелень, первые цветы, теплое солнце, и даже ветер с моря не приносит зимней сырости, которая норовит забраться под одежду. Природа проснулась, заявив о своих правах. Оперативники с немцем поднялись чуть выше берега бухты и осмотрелись. И здесь среди камней, выходов скальной породы активно пробивалась трава. Невольно, глядя на чистое небо, на воду бухты, которую бороздили рыбачьи суденышки, на сушащиеся на берегу сети и бегающую детвору, хотелось думать, что войны уже нет. Да и не было ее никогда. И тут же, стоило об этом подумать, меркло солнце в глазах, всплывали в памяти ужасающие картины жестокости нацистских оккупантов, в нос начинала бить гарь от пожарищ, перед глазами вставали сожженные города и поселки, мертвые тела мирных людей, женщин, детей. Виселицы и рвы, заполненные телами расстрелянных ни в чем не повинных людей. Нацисты видели их вину только в одном — они русские, они населяют эту землю, а значит, подлежат уничтожению. Эта война была не за завоевания, а за уничтожение всего русского и самих русских.
— Смотрите, — Хофер нагнулся и поднял что-то с земли. — Это подковка с немецкого солдатского сапога. А вот это — смятая пачка немецких сигарет.
Хофер вытащил из щели между камнями смятую пачку, куда ее еще в прошлом году забило ветром. Оперативники разделились и стали обходить местность. Что могло привлечь сюда немцев, возможность полюбоваться водами бухты или…
— Там, внизу, ничего не спрячешь, — указал рукой Сосновский. — Копать бесполезно, только лопату сломаешь. Земля — одни камни. А здесь этими же камнями, только большими, можно заложить любой тайник.
Шелестов и Хофер посмотрели на Сосновского, а потом принялись обходить участки, где камней было больше всего. И тут Хофер вдруг присел на одно колено, потрогал камень и подозвал русских.
— Только осторожнее. Не исключено, что они все заминировали.
И теперь, когда оперативники стали рассматривать камни и траву, то заметили, что два больших камня имеют темный цвет — впитавшаяся за многие месяцы, за долгую зиму влага еще не высохла. Камень еще не раскалился на южном солнце. А вот и подсохшая трава, которая была повреждена. Чем? Тут кто-то не так давно, может, пару дней назад, перекладывал камни.
— Это тайник! — Шелестов подозвал одного из офицеров местного Управления НКВД, которые сопровождали группу и осуществляли охрану Хофера. — Немца отвести в сторону, следить за местностью и смотреть под ноги. Михаил, никого не подпускай к этому месту. А я в поселок, вызову сюда саперов.
…Лейтенант и сержант с собакой прибыли через полчаса. Они долго осматривали местность, обошли с собакой несколько гектаров. Потом с миноискателем обошли все вокруг и долго изучали скалу и груду камней. Наконец, лейтенант доложил Шелестову:
— Металл есть, много. Или большой кусок, но прибор реагирует на площади трех метров. Собака определила взрывчатку. Разминировать будем?
— А если там сюрпризы?
— Мы послушали. Часового механизма не слышно, а устраивать ловушки в камнях — дело неблагодарное. Между камнями протекает вода, может быть замыкание, перераспределение массы вещества. А это тоже может привести к перекосу взрывателя, предохранительного устройства. И в результате либо неконтролируемый подрыв, либо его исключение. Тот, кто минировал, о таких сложностях наверняка знает, не школьник же минировал. Так что отведите людей на пятьсот метров, а мы займемся разминированием, если здесь стоят мины.
Работы велись в течение трех часов. Наконец лейтенант с засученными рукавами гимнастерки подошел к Шелестову.
— Все в порядке. Склад там подводных мин магнитного действия. Мины не взведены. Склад не был заминирован. Просто его замаскировали и несколько раз проверяли сохранность. Маячки там детские ставили. Типа, упал он, значит, кто-то лазил. Ну, я так понимаю, вы его оставлять на месте не станете?
— Нет, не станем, товарищ лейтенант, — подтвердил Шелестов. — Сейчас можно подойти и посмотреть?
— Да, теперь безопасно, — ответил сапер и повернулся к оперативникам. — Ребята, полейте на руки, если есть чем.
И только теперь Шелестов увидел, что из глубокой раны ниже локтя у сапера идет кровь. После осмотра тайника саперы начали вывозить мины, которых оказалось там около трехсот штук, и все они были итальянского производства. Шелестов, сидевший на переднем сиденье, повернулся назад к Хоферу.
— Ну что вы скажете теперь? Там, где, по вашим сведениям, мины ставились, их не оказалось, там, где минирование не предполагалось, дно
