Влияние морской силы на историю - Альфред Тайер Мэхэн
До сих пор мы рассматривали влияние действий крейсеров, не имеющих опоры в сильных эскадрах, на ту часть силы неприятеля, против которой она теоретически направлена, на его торговлю и на его богатство вообще, т. е. на «нерв войны». Как кажется, факты достаточно свидетельствуют о том, что даже для своей специальной цели такой способ войны не является решающим: он изнурителен, но не смертелен, можно даже сказать, причиняет ненужные страдания. Каково же, однако, влияние этой политики на общие цели войны, для достижения которых она является одним из вспомогательных средств? Какое воздействие оказывает она на народ, к ней прибегающий? Так как исторические свидетельства будут приводимы в нашем изложении далее, то здесь мы ограничимся лишь общим выводом. Мы видели результат для Англии в дни Карла II; ее берега страдали от хищнических набегов, флот был сожжен почти в виду столицы. В войне за Испанское наследство, целью которой было достижение господства в Испании, французы ограничивались только крейсерской войной против торговли, а потому флоты Англии и Голландии, не встречая препятствий, стерегли входы в порты полуострова, блокировали Тулон, принудили посылавшиеся из Франции подкрепления совершать трудный путь через Пиренеи и, обеспечив себе морские пути, нейтрализовали географическую близость Франции к театру войны; овладели Гибралтаром, Барселоной и Меноркой и, при совокупных действиях австрийской армии, едва не взяли Тулон. В Семилетней войне английские флоты захватили или помогли захватить все наиболее ценные колонии Франции и Испании и высаживали частые десанты на французский берег. Американская война за независимость не дарит уроков, так как участвовавшие в ней враждебные флоты были почти равносильны между собой. Следующим по времени примером, наиболее примечательным для американцев, является война 1812 года. Всякий знает, в каком изобилии наши приватиры крейсировали в море; ввиду незначительности нашего флота война велась преимущественно, если не всецело, как крейсерская. За исключением операций на озерах едва ли за все время войны более двух наших кораблей действовали вместе. Правда, следует признать, что английская торговля, неожиданно атакуемая отдаленным врагом, силы которого, по предварительной оценке, были слишком малы, пострадала значительно; однако при этом надо иметь в виду, во‐первых, что американские крейсера встретили сильную поддержку во французском флоте, суда которого, сгруппировавшись в большие или меньшие отряды во многих подвластных императору портах, от Антверпена до Венеции, связывали флоты Англии необходимостью нести блокадную службу; а во‐вторых, когда падение императора освободило эти флоты, наши берега подверглись набегам во всех частях – неприятельские суда вошли в Чесапикскую бухту и опустошили ее побережье, поднялись по Потомаку и сожгли Вашингтон. Вся северная граница была в страхе, хотя там эскадры – слабые абсолютно, но сильные относительно – помогали общей обороне, в то же время на юге флот Англии вошел беспрепятственно в Миссисипи, и Новый Орлеан едва не был взят. Когда начались переговоры о мире, то отношения англичан к американским посланникам не были отношениями людей, которые чувствуют, что их стране угрожает непереносимое зло. В недавней Междоусобной войне крейсера «Алабама» и «Самтер» заодно с другими оживили традицию крейсерской войны против торговли неприятеля. Когда такая война служит одним из средств достижения общей цели и имеет базой флот, сильный сам по себе, то она хороша, но не следует думать, что подвиги наших крейсеров могут повториться при наличии большой морской силы неприятеля. Во-первых, крейсерство в упомянутой войне значительно облегчалось решимостью Севера блокировать не только главные центры торговли Юга, но и каждую бухту берега, отчего для преследования крейсеров у южан оставалось слишком мало судов; во‐вторых, появись даже десять крейсеров там, где в действительности был один, то они не остановили бы нашествие в южные воды федерального флота, который проник к каждому пункту, доступному с моря; наконец, в‐третьих, неоспоримый вред, прямой и косвенный, нанесенный отдельным лицам и одной отрасли национальной промышленности (а как высоко стоит эта отрасль промышленности, мореходство, во мнении автора, нет нужды снова повторять) нимало не повлиял на ускорение или замедление хода военных событий. Такие вредоносные действия, если они не сопровождаются другими, скорее раздражают, чем ослабляют. С другой стороны, откажется ли кто-нибудь признать, что операции больших флотов значительно повлияли на ускорение того исхода дела, который, по всей вероятности, был неизбежен? По отношению к морской силе Юг занимал тогда место, аналогичное с местом Франции в войнах, рассмотренных
