vse-knigi.com » Книги » Разная литература » Прочее » Сказки печали и радости - Дарина Александровна Стрельченко

Сказки печали и радости - Дарина Александровна Стрельченко

Читать книгу Сказки печали и радости - Дарина Александровна Стрельченко, Жанр: Прочее / Ужасы и Мистика / Фэнтези. Читайте книги онлайн, полностью, бесплатно, без регистрации на ТОП-сайте Vse-Knigi.com
Сказки печали и радости - Дарина Александровна Стрельченко

Выставляйте рейтинг книги

Название: Сказки печали и радости
Дата добавления: 22 октябрь 2025
Количество просмотров: 1
Возрастные ограничения: Обратите внимание! Книга может включать контент, предназначенный только для лиц старше 18 лет.
Читать книгу
1 ... 7 8 9 10 11 ... 59 ВПЕРЕД
Перейти на страницу:
не справлюсь? – все же слетело с губ.

Теперь Вольяна ясно видела то, за чем пришла. Рогожи сняли, металл со всей предательской ржавчиной обнажили, носовой фонарь – чудный, из цветных стеклышек – угрюмо качнулся на скрипучей цепи, словно своим приближением худенькая новая хозяйка сиротеющего дома подняла все ветры Империи Серпа. Корабль был старым – это она знала. Огромнее, чем ей представлялось. А еще корабль тоже был болен. Умирал. Как…

Все предательски расплылось перед глазами.

– Вольяна, – окликнул Цесаревич глухо. – Я и не жду побед. У него скверный нрав, он может отказать, даже если кинете к его ногам все чудеса мира. Не убьет вас – уже будет хорошо.

Она обернулась, быстро проморгалась, вгляделась в темноволосую фигуру, будто сошедшую с затертых фресок, где Три Царя протягивали руки Трем Царицам. Величественный… Если бы не скорбные тени под глазами и не опущенные углы рта.

– Его чинили? – Она положила ладонь на обшивку. Прислушалась.

Цесаревич покачал головой, сбив прядь на глаза, и горько улыбнулся.

– Надеюсь, у вас еще будет возможность обсудить с супругом, можно ли починить то, что изначально не работало…

Вольяна подняла ладонь, обрывая, тут же устыдилась дерзкого, не бабьего жеста – но Цесаревич замолк и на удивление сник.

– Прошу извинить. Много говорю и глупо шучу, когда волнуюсь.

– Я лишь имею в виду, нужно ли проверять механизмы, конструкции…

– А, их проверили, – заверил Цесаревич. – Я попросил. Сразу. Подумал… – Он запнулся и закончил иначе: – Мои руки опущены, Вольяна. Как и у всех. Мы не знаем, где ошибка, чего не хватает. А ваш муж не говорит… ничего, кроме «Это фатально».

Она сухо кивнула. И, не в силах больше терпеть взгляд, пошла к болтающейся по левому борту грустной лесенке. Поднялась тоже молча. А на палубе, ржавой и пыльной, позволила себе сползти на пол у одной из мачт, сжать руками голову. Мачты… зачем, если сердце корабля механическое? И если фатально не бьется? Или?

Тук… тук…

Нет, показалось.

Она не заметила, как Цесаревич поднялся следом, – очнулась, когда он мягко протянул руку. Не коснулась ухоженных пальцев и жемчужных перстней. Встала. Отвернулась.

– Осмотримся, где там машинное?

Сама она спрятала бы важные внутренности в трюме, с другой стороны, если налететь на что-то, – повредятся первыми. Как сломанные ребра протыкают в теле все нежное, беззащитное…

Тук-тук.

Да что же это? Нет, не снизу шум.

Они медленно обошли все: и жилое, и рабочее. Механизмы ждали аккурат в середине, в узкой низкой рубке, – смазанные будто вчера. Только вот ни печки, ни гребных винтов; снасти – тоже ни одной. Будто не доделан корабль. Но доделан.

Просто строился не для морей.

– Осталось последнее место, – нарушила тишину Вольяна. Они снова были на палубе, разглядывали мачты, избегая смотреть друг на друга. – Пойдемте. Поглядим.

Тук-тук. Тук-тук. Тук-тук. Теперь она точно слышала.

Они пришли на капитанский мост, к штурвалу. Он – единственный тут – переливался теплым деревом. Тонкие рукояти, вязь резной зеленой листвы… резной? Вольяна ахнула, всмотревшись. Нет. Рукояти оплела живая лоза, густой вьюн с закрытыми бутонами. Что это?

Тук-тук-тук!

– Слышите? – шепнула она.

– Нет…

Опустилась на колени, дрожащими пальцами повела по стеблям. Вьюны убегали – вниз, но не до палубы, пропадали в штурвальном корпусе, на котором колесо и стояло. Не деревянном, металлическом. Тайный отсек? Не может быть. Разве так штурвал работает?

Тук!

– Вольяна… – прошептал Цесаревич. Не жалея наряда, опустился рядом, первым потянул руки под вьюн. – Там вроде дверца. Я попробую?

Створку совсем не тронула ржавчина. Цесаревич подцепил край, дернул – и она покорно, без скрипа открылась. Тусклая розоватая вспышка – одна, другая, третья – коснулась глаз Вольяны. И словно живая забилась в висках, в горле, в груди. Тук-тук-тук-тук.

– Камень? – Не понимая, она все вглядывалась. Розовый кристалл пульсировал там, в глубине. Рядом тихо шепнули:

– Сердцецвет. Вот как… мог и догадаться.

Они переглянулись. Цесаревич разомкнул руки, которыми, пока Вальяна робела, успел обхватить находку, точно уложить в маленькую лодку. Чего он ждал, замерев? Почему глаза его стали еще грустнее? Он отстранился.

– Попробуйте вы.

– Попробовать что? – Голос охрип. Но она уже догадалась. Вспомнила.

Волшебство. Как есть. Тайное. Чужое.

Ее лодочка из ладоней получилась еще меньше.

– Попробуйте, – твердо повторил Цесаревич. – Просто нужно, видимо, много. Даже больше, чем есть у меня…

Он поднялся. А Вольяна сгорбилась, склонилась, коснулась камня еще и дыханием. Он отозвался, дрогнул, точно птенец – замерзший, голодный, забытый в гнезде. Вольяна понимала, как никто: птенцом была и сама. Зажмурилась. И заговорила – про себя, не разжимая губ.

«Дурочка. Так меня стали звать, когда…»

Она отдавала камню тайну своего сердца, горести – а розовое сияние крепло, и ржавчина сходила с темного металла, и вьюны распускали бутоны, и на мачтах сами сгущались паруса, сотканные из малиновых туч.

Созвездия меркли. Сердцецвет просыпался, наполнялся силой. Летучий корабль оживал.

Ведь Вольяна любила его лежащего на смертном одре создателя.

* * *

Дурочка. Так ее стали звать, едва умер папа. Дурочками и Дурачками в Империи Серпа звали всех девиц и юнцов, отбившихся от рук.

Справедливости ради, Вольяна к ним и не прибивалась. Бунтаркой тоже не была, не рвалась в запрещенное женщинам – во власть и армию. Штаны не носила, косу не стригла – считала, некрасиво. Но не хотела и простых дел: шить платья куклам, читать сказки о царевнах-белоручках в башнях. Больше ей нравились механические собачки и журавлики, а еще – старые-старые, запрещенные книги о временах, когда не было Империи Серпа, а было Шесть Царств, и правили там Три Царя и Три Царицы, вольные, своенравные.

Равные.

Папенька учил ее механике: чтоб собачек и журавликов делала сама. Маменька читала с ней книги: может, тоже тосковала по вольной воле. Нет, Батюшка-Император не был плох, его Сыновья-Цесаревичи – пятеро, правящие в разных землях, – славные. И все же… Вольяне не нравилось, что, когда едешь в гости, надо брать к другим детям не журавликов и собачек, а кукол. И что любимые книги живут в подвале, обернутые десятком тряпиц.

Но когда папенька умер, упав однажды с коня и расшибившись, она поняла: то была сносная жизнь.

Отчим привел в новый общий дом дочерей, красивых и воспитанных. Первым, найдя заводного журавлика, объявил Вольяну Дурочкой. Сводные сестры подхватили, маменька – не вступилась. Смолчала. Папенька оставил ее с долгами, потому что, кроме семьи, любил еще карты и жертвовать сиротам, много и часто. Отчим все щедро оплатил.

Вольяна подросла. Стало пора замуж. В дом один за другим пришли: развязный грузный

1 ... 7 8 9 10 11 ... 59 ВПЕРЕД
Перейти на страницу:
Комментарии (0)