Птица Куклухай - Георгий Маркович Науменко

– Лисичка, лисичка, возьми меня к себе в лодку!

Взяла его лиса в лодку. Спрятался дятел за сумами с добром, его и не видно.

Плывут они дальше. Лиса на корме сидит. А дятел уткнулся носом в лодку и долбит её незаметно. Тонкая

берёста и прорвалась. Стала в лодку вода набираться.

– Что это? Никак, лодка течёт? – спрашивает лиса в испуге.

– И верно, течёт, – отвечает дятел, – должно быть, где-то на берёсте шов разошёлся.

Подъехали на лодке к берегу. Выскочила лисица и говорит дятлу:

– Ты вытаскивай поклажу из лодки, а потом и лодку на берег тащи. А я пока в лес пойду, еловой смолы поищу. Заделаем дырку и дальше поплывём.

Только лисица в лесу скрылась, дятел сложил прутики, заткнул ими дырку. Потом сел в лодку и поплыл обратно к росомахе.

Бежит лиса из лесу, смолу несёт. А лодка уже далеко по реке уплыла.

– Дятел! Разбойник! Вернись сейчас же!

– Нет, лисица, не вернусь, – отвечает дятел.

Приплыл дятел с добром к месту, где чум росомахи стоял.

Обрадовались старики.

– Ну, – говорит старик, – что же мы этому доброму дятлу в награду дадим?

И сшила старуха дятлу замшевую курточку, раскрасила её цветной глиной, а на голову пёструю шапочку надела!

Стал дятел нарядным, красивым.

А старик был хороший кузнец. Сковал он дятлу крепкий стальной нос и выточил когти.

С тех пор ходит дятел в пёстром наряде. А стальным носом самое крепкое дерево продолбить может.

ПРОПАВШАЯ ПЕСЕНКА

Пришла весна. Из теплых краев прилетели на скалы у Берингова пролива две пуночки. Свили себе гнездо на высоком утёсе у самого моря.

Пуночка-мать снесла яйцо и принялась его насиживать. С места слететь боялась, чтобы яйцо холодным ветром не обдуло. От дождя его собой прикрывала, недоедала, недосыпала.

Наконец вылупился из яйца сынок. Да такой удачный, такой пригожий! Ни у кого на всём побережье не нашлось бы птенца красивее. Одно плохо – криклив очень.

Тут уж и вправду родителям некогда было ни попить, ни поесть, ни поспать. Если отец на добычу улетает, мать баюкает сыночка. Если мать отлучится, отец над ним хлопочет.

Вот однажды сидела пуночка-мать на краю гнезда и пела сыну песенку:

Чьи-чьи это маленькие лапки?

Чьи-чьи это маленькие крылышки?

Чья-чья это миленькая головка?

Чьи-чьи это миленькие глазки?

Чьи-чьи, чьи-чьи?

Летел мимо ворон, услыхал песенку, сел неподалёку и стал слушать. Слушал, слушал и заслушался. Так понравилась ему эта песенка, сказать невозможно. Принялся он просить пуночку:

– Подари мне песенку! Отдай мне песенку!

– Что ты! – говорит пуночка. – Не могу отдать. Одна она у нас. Нету другой песенки.

– Я тебя очень прошу, – уговаривает ворон. – Я теперь без этой песенки жить не могу.

– А мой сынок без песенки заснуть не может. И не проси, не отдам!

Рассердился ворон:

– Добром не отдашь, силой заберу!

Налетел на пуночку, вырвал у неё песенку и улетел.

Тут пуночка-сынок раскричался, расплакался. И пуночка-мать заплакала.

Вернулся пуночка-отец с охоты. Видит-слышит – сынок кричит, жена над ним слёзы льёт.

– Что с вами? – спрашивает. – Какая беда случилась?

– Страшная беда, – отвечает мать-пуночка. – Налетел ворон, унёс нашу песенку. Теперь ни за что не заснёт сынок, весь исплачется! Как жить будем?

Разгневался пуночка-отец, глазами засверкал, ногой топнул:

– Дайте мне охотничьи рукавицы, мой боевой лук, мои меткие стрелы! Полечу искать обидчика, из горла у него песенку вырву!

Летел он, летел, много птиц видал, да всё не вороны… То куропатка меж камней бегает, то ржанка посвистывает. Наконец увидел на утёсах целую стаю воронов. Сел невдалеке, наложил стрелу на лук, натянул тетиву, ждёт. Кто его песенку запоёт – тому и стрела.

Однако вороны своими делами занимаются. Старики на солнышке греются, старухи судачат. Молодёжь игры играет. Парни-вороны своим милым что-то на ухо нашёптывают. И никто песен не поёт – ни пуночкиных, ни своих. Разок, другой каркнут, да разве это песня!

Полетел пуночка-отец дальше. Летел, кружил, видит – сидит ворон на дереве, один сидит в ветвях. Клюв задрал, глаза закрыл, качается из стороны в сторону и поёт-заливается:

Чьи это маленькие лапки?

Чьи это маленькие крылышки?

Чья это миленькая головка?

Чьи это миленькие глазки?

Пропоёт и снова начинает:

Чьи это маленькие лапки?

Чьи это маленькие крылышки?…

– Вот он, злодей! Вот он, похититель лучшей в мире песенки! – сказал пуночка-отец.

Сел на ветку того же дерева, натянул тетиву, пустил стрелу в ворона. Скользнула стрела по гладкому крылу и на землю упала. Ворон даже не заметил, глаз не открыл. Поёт-заливается.

Тогда пуночка-отец выхватил сколько было в колчане стрел, заложил их между пальцами и начал пускать в разбойника. Сразу по четыре стрелы.

А ворон всё поёт:

Ой, чьи это маленькие лапки?

Ох, чьи это маленькие крылышки?

Ой-ой, что-то мне попало в бок!

Ох, чья это миленькая головка?

Ой, что-то меня колет!

Ох, чьи это миленькие глазки?

Ой-ох! Ох-ой! Не могу больше!

Кар-кар-р!

И выпустил песенку из клюва.

А пуночка-отец схватил её и полетел скорее к своему гнезду.

Подлетает, слышит – сынок кричит, жена плачет.

– Не кричите, не плачьте, – говорит им пуночка-отец. – Я нашу песенку у злого ворона отнял. Вот она!

Обрадовалась пуночка-мать, запела песенку. Утих сынок, заснул.

С тех пор пуночки, едва завидят, что ворон мимо летит, замолкают. Боятся даже клюв раскрыть. Вот песенка и сохранилась. И сейчас все пуночки её поют своим крикливым детям.

ВОРОН КУТХА

Однажды ворон Кутха к морю за рыбой собрался. Взял удочки, нарту и отправился. Пришёл на берег, принялся рыбу удить.

Повезло Кутхе. Много рыбы наловил. Маленьких рыбок выбрасывал, больших себе оставлял. Когда удить кончил, выбрал самых крупных рыб – горбуш, запряг их в нарту и домой поехал. По дороге Кутха сказал горбушам:

– Везите меня хорошенько, тогда я вас досыта накормлю. На каждой стоянке буду кормить.

Горбуши заторопились, быстро побежали. Приехали в березняк, остановились и стали просить: