Критика платонизма у Аристотеля - Алексей Федорович Лосев

9. Продолжение.

Учение о принципах.

Общее и единичное.

Так как в числах нет соприкосновения, а есть последовательный ряд [127], то можно затрудниться вопросом: в единицах, не содержащих никакого промежутка [128], напр., в единицах, в двойке или в тройке, последовательный ряд следует ли [непосредственно] за Единым-в-себе или нет, и двойка – раньше ли по порядку, чем любая из единиц?

1.

Одинаково получаются трудности и относительно родов более поздних чем число [129], – [относительно] линии, плоскости и тела. Одни создают [их] из видов Большого-и-Малого, как напр., из Длинного-и-Короткого – длины, из Широкого-и-Узкого – поверхности, из Глубокого-и-Ровного – массы [тела]. Это – виды Большого-и-Малого [130]. Принцип же такой [геометричности] в смысле «Единого» [131] устанавливается [философами] по разному [132]. И в них оказывается бесчисленное множество [всяких] невозможностей, фикций и противоположности всему правомерному.

a) Именно, если и принципы не согласуются (так что Широкое-и-Узкое не [может быть] Длинным-и-Коротким), то [все эти геометрические построения] окажутся отрешенными друг от друга. А если – это, [т.е. если согласуются], то поверхность будет линией и тело – поверхностью.

b) Далее, как будут выведены углы, фигуры и подобное? [Тут] то же случается, что и относительно чисел. Именно, эти свойства относятся к [телесной] величине; но [сама] величина не состоит из этого, как и длина не [состоит] из прямого и кривого и тела не [состоят] из гладкого и шероховатого [133].

c) Во всем этом встречается затруднение, общее с видами, [трактуемыми] как [виды] рода, когда утверждается общее, [как самостоятельная субстанция [134], а именно] – присутствует ли живое существо-в-себе в живом существе [как факте] или оно отличается от живого существа [135]. Если оно – не отдельно, это не создает никакого затруднения. Если же Единое и тела существуют отдельно, как они это утверждают, то [тогда] не легко разрешить [возникающие здесь вопросы], если не нужно называть легким невозможное. Действительно, когда в двойке и вообще в числе мыслится Единое, – мыслится ли само нечто [в себе] или другое [136]?

d) Одни заставляют происходить [телесные] величины из такой материи, другие – из точки (точка же у них оказывается не единым, но как бы единым, [т.е. аналогичной единому]), и из другой материи, подобной множеству, но не из [самого] множества [137]. Относительно этого те же самые затруднения возникают нисколько не с меньшей силой.

· a) Именно, если материя одна, то линия, поверхность и тело – одно и то же, потому что из тождественного и возникает тождественное.

· b) Если же материй больше, и одна [будет материей] линии, другая – поверхности и еще иная – тела, то или они покрывают друг друга или нет, так что то же самое произойдет и при таком условии, т.е. или поверхность не будет иметь линии или будет [сама] линией.

2.

Далее, они никак не пытаются показать, каким же образом число происходит из Единого и Множества. То, как они говорят, встречает те же затруднения, что и выведение [числа] из Единого и Неопределенной Двоицы.

a) Именно, один, [Платон], производит число из предицируемого в смысле общего, и притом не из какого-нибудь [определенного] множества. Другой – из какого-нибудь [определенного] множества, и притом первого, [думая, что] двойка есть некое первое множество. Поэтому, нет, собственно говоря, никакой разницы, но будут [все равно] сопровождать эти [138] трудности, [называть ли это] смешением, [со]положением, слиянием, происхождением и др. подобным [139].

b) В особенности можно спросить: если каждая единица, [т.е. число], – одна, [особая], – откуда она? Ведь не может же во всяком случае каждая быть Единым-в-себе. Необходимо, или чтобы она была из Единого в себе и Множества или – из момента (μοριου) Множества.

1. Говорить «эта единица есть множество» – невозможно, раз она именно неделима.

2. [Говорить же, что она] – из момента [множества], содержит многие другие трудности, потому что каждому из моментов необходимо быть [или] неделимым или множеством (т.е. быть единицей делимой, и [тогда] – Единое и Множество не есть элементы, так как каждая единица [тогда] не [будет состоять] из Множества и Единого). Кроме того, рассуждающий так не создает ничего другого, как [только] другое число [140], потому что число есть [просто] множество неделимых [единиц].

c) Затем, надо против говорящих так [141] поставить вопрос: беспредельно ли число или предельно?

1. Именно, как кажется, [у них] есть и предельное множество, из которого, [равно как] и из Единого, [происходят] предельные единицы. [Однако], Множество-в-себе и беспредельное множество – разное. Какое же множество является с Единым как элемент?

2. Подобным же образом можно спросить и о точке как [142] об элементе, из которого они создают [геометрические] величины, потому что эта точка во всяком случае не только одна. Но тогда откуда же каждая из других точек? Во всяком случае, очевидно, не из некоего же расстояния плюс точка-в-себе. Но ведь и части этого расстояния не могут быть неделимыми частями, как [части] множества, из которого состоят единицы. Число составляется именно из неделимых [единиц], величины же [в геометрии] не составляются [так] [143].

Итак, все это и другое подобное делает явным, что невозможно числу и величинам быть отдельными.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

(1085b 36 – 1086a 21)

3.

Далее [144], разногласие первых философов о числах [является] признаком того, что эти вещи [145], не будучи истинными, доставляют им беспокойство. Именно, создающие только математические [предметы] рядом с чувственными, видя трудность и фиктивность относительно видов, отошли от видового числа и создали математическое. С другой стороны, желающие создавать одновременно виды и числа, но не видящие, как, при условии утверждения этих принципов, могло бы математическое число существовать помимо видового, сделали тождественным по смыслу видовое и математическое число, в то время как на деле [таким образом] как раз уничтожается математическое число, потому что они говорят о [своих] собственных, а не о математических предпосылках. Первый утверждавший, что и виды существуют и что виды суть числа и что существуют математические [предметы], с полным правом разделил [виды и математические предметы]. Поэтому, получается, что все в каком-нибудь отношении рассуждают правильно, но не вообще правильно. Да и сами они признаются [в этом], утверждая не одно и то же, но противоположное. А причина этого то, что [у них самые] предпосылки и принципы – ложны. Трудно говорить хорошо на основании нехорошего (Эпихарм)