Дядя самых честных правил 12. Финал - Александр Горбов

— Ты готов уйти немедленно? — я посмотрел на Пансова.

— Дайте мне минуту, — проскрипел он.

Мертвец подошёл к Антону Ивановичу и опустился на колено.

— Благодарю, Ваше Императорское Величество, — склонил он голову. — Для меня было честью служить вам.

— Иди, мой друг, — Антон Иванович положил ему руку на голову. — Я буду молиться за твою душу.

Моего вмешательства не потребовалось. Мертвец улыбнулся искренне и чисто и словно осветился изнутри. Тело его стало прозрачным и в следующее мгновение растворилось в воздухе, оставив после себя лёгкий запах ладана.

— Прошу меня извинить. — Антон Иванович вытащил кружевной платок и прижал к глазам. — Даже не знаю, как я буду обходиться без Александра. Честное слово, как будто сам себе отрубил руку. У меня были планы отправиться в Южную Америку, но без помощника это будет очень сложно.

— Если хотите, можете поехать в Алеутское княжество.

— Что⁈

— Возвращаться в большую Россию вам нельзя, но Алеутское княжество примет вас. Если вы, конечно, хотите этого.

Он пожевал губами, хмыкнул и покачал головой.

— Мне нужно подумать, Константин Платонович. Подобный поворот я даже не рассматривал.

— Я не тороплю. Если надумаете — буду рад видеть у себя в гостях.

Никакой угрозы для сложившегося порядка он уже не представлял. Доказать свою принадлежность к правящему дому он не сможет при всём желании. А большинство уже и не вспомнит, что был когда-то такой император, правивший всего год. Так что я с лёгкостью разрешил ему приехать в Алеутское княжество.

Антон Иванович попрощался и уже хотел уйти, но в последний момент остановился.

— Чуть не забыл. Константин Платонович, вам нужно немедленно уезжать из Франции.

— Простите?

— Я чувствую кровь, — он посмотрел мне в глаза, — большую кровь, Константин Платонович. Не знаю, откуда у меня такой дар, но мне дано заранее ощущать, где станет горячо. Это не раз выручало меня за эти годы. И сейчас я вижу весь Париж залитым кровью. Через несколько дней здесь начнётся что-то страшное.

* * *

Едва гость покинул особняк, как приехали вызванные Кижом воздушные пехотинцы. Пока они разгружали своё «железо», старший из них явился ко мне с докладом.

— Разрешите доложить, ваше сиятельство! Вверенное мне отделение прибыло в полном составе. Спецсредства по вашему указанию доставлены, полностью заряжены и готовы к использованию.

— Вольно, капитан.

Я улыбнулся, глядя на высокого статного офицера, стоящего навытяжку. Семён Афанасьевич Великий не зря дослужился до капитана в возрасте всего двадцати лет. Умный, образованный, отменной храбрости и честности молодой человек. Но в Алеутском княжестве только я и Таня знали, кто его настоящие родители.

В один из моих приездов в Петербург мне указали на этого воспитанника Морского кадетского корпуса. Как оказалось, это был бастард Павла, рождённый от Софьи Ушаковой. Императрица специально устроила их связь, чтобы удостовериться, что наследник может иметь детей. И первые годы сама воспитывала мальчика. Когда же у Павла родились законные сыновья, потеряла к нему всякий интерес и отдала на воспитание в закрытую Петропавловскую школу. Матери и отцу мальчик оказался не нужен, бабушке тоже, и он рос, не зная ни родных, ни своего происхождения.

— Заберите его, Константин Платонович, — шепнул мне Шешковский, — негоже разбрасываться императорской кровью.

— Не боитесь отдавать мне в руки бастарда?

— А кому, если не вам? — усмехнулся бессменный глава Тайной экспедиции. — Если бы вы хотели, то давно бы сами стали императором. Под вашим началом его ждёт интересное будущее, а здесь за последние годы никто даже не поинтересовался его судьбой. Вы, как я помню, любите покровительствовать сиротам.

Хорошо зная Шешковского, могу точно сказать — никакой жалостью к мальчику тут и не пахло. Он просто прятал бастарда у меня, как у самого незаинтересованного в смуте лица. Как раз от тех, кто мог воспользоваться им как претендентом на престол. Впрочем, я не стал отказываться и забрал мальчишку, а на воспитание его взял Камбов. Семён считал опричника своим крёстным отцом и рос с его сыновьями. В воздушной пехоте он начал с самых низов и честно рос в чинах, проявив недюжинные способности.

— Какие будут приказания, ваша светлость?

— Спецсредства держать в режиме готовности. Организуй дежурства и в случае тревоги бери особняк под охрану. Разрешаю применять оружие без приказа.

— Будет сделано!

Даже в случае нападения хоть толпы, хоть масонов Семён и его подчинённые быстро призовут всех к ответу. Воздушный пехотинец со спецсредством воюет не хуже, чем сухопутный броненосец. Одна беда — стоит его снаряжение чуть ли не в пять раз дороже, чем шагающая машина. Поэтому и взял я их всего два десятка, оставив в княжестве ещё столько же.

— Константин Платонович, — в кабинет заглянул Киж, — прибыл посланник короля, чтобы препроводить вас в Бастилию. Только я что-то не понял, это арест или шутка такая?

— Ни то и ни другое, Дмитрий Иванович. Я еду туда работать. Кстати, можешь съездить со мной, если хочешь.

* * *

Киж не стал отказываться от возможности посмотреть знаменитую тюрьму изнутри. Так что уже через полчаса мы вышли из экипажа во внутреннем дворе старой крепости.

— Добрый день, ваша светлость! Разрешите представиться: маркиз де Лоне, комендант этой груды камней и жестокий тюремщик для оставшихся здесь заключённых.

Это был худой мужчина лет пятидесяти с лицом добродушного дедушки. Но взгляд у него был решительный и жёсткий.

— Рад знакомству, маркиз. Это мой спутник и помощник, шевалье Киж.

Маркиз и мертвец сдержанно кивнули друг другу.

— Что же, не будем терять время. Проводите меня в башню Бертодьер, и я займусь решением вашей маленькой проблемы.

Де Лоне кашлянул и бросил сердитый взгляд на посланника короля, который привёз нас.

— Боюсь, сейчас это будет сложно сделать, ваша светлость. Пока не опустятся сумерки, прохода туда не существует.

— В каком смысле?

— Пока на небе видно хоть краешек солнца, никто не может отыскать проход в башню. И только с наступлением темноты галерея появляется снова. Так что вам придётся подождать наступления вечера.

Теперь уже я с раздражением посмотрел на королевского посланника. Я что, мальчик, что ли, туда-сюда мотаться?

— Если позволите, ваша светлость, я проведу вам экскурсию по Бастилии, — маркиз поклонился, — и буду иметь честь