Ленинград: архитектура советского модернизма, 1955–1991. Справочник-путеводитель - Анна Юлиановна Броновицкая
13. ОБЩЕЖИТИЕ ЛИСИ (СПбГАСУ) 1957–1964
АРХИТЕКТОРЫ А. ОЛЬ, С. ЕВДОКИМОВ, Н. УСТИНОВИЧ
НАБЕРЕЖНАЯ РЕКИ ФОНТАНКИ, 123–125, ВОЗНЕСЕНСКИЙ ПРОСПЕКТ, 46, ПЕРЕУЛОК БОЙЦОВА, 7
СЕННАЯ ПЛОЩАДЬ, ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ
Переходная архитектура, в которой будущий модернист принимает эстафету от бывшего конструктивиста
Это здание — последний проект Андрея Оля (большого мастера, заявившего о себе еще до Первой мировой войны), который он создал в соавторстве с Сергеем Евдокимовым, чей профессиональный расцвет придется на 1960–1970-е годы. Евдокимов был уже не то чтобы молод — он окончил Институт инженеров коммунального строительства (будущий ЛИСИ) в 1934 году, а в 1952-м возглавил одну из мастерских Ленпроекта. Но в проекте общежития, созданном в переломный момент развития архитектуры, произошла передача эстафеты, опыта, приобретенного до периода «освоения классики». Возможно, благодаря этой совместной работе Евдокимов, в отличие от большинства коллег, отреагировавших на кампанию по борьбе с излишествами «очисткой» и модернизацией классики, очень быстро пришел к исследованию новых возможностей архитектуры — и стал в результате одним из важных героев этой книги. Оба архитектора были, разумеется, сотрудниками ЛИСИ: Оль руководил кафедрой архитектурного проектирования, а Евдокимов был доцентом этой кафедры.
➧Институт, быстро развивавшийся после войны, остро нуждался в новом общежитии. В 1930-х число студентов составляло около 1700 человек, а к 1957 году их уже было 4570[133]. Иногородним студентам не хватало мест в двух старых общежитиях — дореволюционных гостинице гражданских инженеров на Серпуховской улице, 10 и доме дешевых квартир на улице Егорова, 5. Когда в 1957 году было достроено спроектированное Евдокимовым здание в переулке Бойцова, предназначенное для архитектурного факультета, часть его была немедленно занята общежитием. Незамедлительно на соседнем участке началось строительство здания общежития на 1700 мест. Увы, целое поколение студентов успело закончить институт, не дождавшись шанса там пожить. Выделенные государством средства быстро закончились, так что в 1960-м за стройку пришлось взяться студенческому отряду — благо вуз профильный и работа на стройке засчитывалась студентам как учебная практика. Времени неопытным работникам понадобилось много, и закончено здание было только в 1964 году.
Е. Левинсон, И. Фомин. Проект Дома легкой промышленности. 1932
➧В отличие от других долгостроев переходного периода, проект по ходу дела не перерабатывался — осуществлено ровно то, что спроектировано в 1957 году. А в тот момент уже было известно, как нельзя, но еще не было известно, как можно: сигналы «сверху», одобряющие модернистскую архитектуру, пришли только в 1960 году, когда в конкурсе на Дворец Советов на Юго-Западе Москвы победил прозрачный параллелепипед Александра Власова, и, более определенно, в 1962-м, когда Хрущёв похвалил московский Дворец пионеров, построенный группой молодых архитекторов, — асимметричную композицию из невысоких корпусов разного назначения. В этой ситуации неопределенности, взявшись проектировать крупное и довольно ответственное сооружение — общежитие ведь предназначалось для будущих зодчих, — Оль и Евдокимов решили ориентироваться на ту архитектуру, что предшествовала впавшему в немилость сталинскому классицизму.
Общежитие ЛИСИ в застройке набережной
➧Участок на набережной Фонтанки смыкался на проспекте Майорова (Вознесенском) с участком Дома легкой промышленности, построенного в 1932–1938 годах по проекту Евгения Левинсона и Игоря Фомина — архитекторов, в мастерскую к которым поступил на работу в 1934-м юный Сергей Евдокимов. Это постконструктивистское сооружение дало пример безордерной пластической моделировки фасада, где главным средством является уступчато заглубленные обрамления прямоугольных отверстий. Чтобы отметить сходство, достаточно свернуть с набережной Фонтанки на Вознесенский проспект и увидеть два дома встык, но более явным оно станет, если сравнить фасад общежития с нереализованным проектом корпуса Дома легпрома по улице 3-го Июля (Садовой) — бóльшую часть его поверхности занимает сетка заглубленных в подобия кессонов квадратных окон.
Вид с востока
План типового этажа
➧У нереализованного корпуса по Садовой вынуты углы, а у общежития ЛИСИ в углах находятся «световые карманы», которые обеспечивают светом участки поэтажных коридоров, идущие между двумя рядами комнат. Оль не мог применить объемнопространственную планировку, предложенную им в проекте дома-коммуны, поданном на конкурс журнала «Современная архитектура» 1927 года: чтобы нанизать двухуровневые жилые ячейки на обслуживающий три этажа коридор, требовался стальной или железобетонный каркас — слишком большая роскошь для студенческого общежития во второй половине 1950-х. Однако он не забыл важную для того давнего конкурса концепцию коридора как социального конденсатора, то есть места спонтанного плодотворного общения. Автор этой концепции Моисей Гинзбург настаивал, что коридор обязательно должен быть светлым, и Оль позаботился о доступе естественного света на всем протяжении коридоров общежития, добавив площадки «световых карманов» на концах.
➧Нижний этаж у Левинсона и Фомина, как и углы, частично вынут — основная масса как бы опирается на отдельные, притом стеклянные, кубы витрин. У Оля и Евдокимова все не так радикально, но стена первого этажа немного отодвинута вглубь, а вперед выступают пилоны, робко намекающие на корбюзианские опоры. Самое же заметное отличие — трактовка отсеченной карнизом аттика части: в Доме легпрома это должна была быть самая широкая часть корпуса, фиксирующая его прямоугольный контур, а в общежитии ЛИСИ верхние два этажа занимают только центральную часть протяженного уличного фронта, из-за чего силуэт приобретает сходство с Палаццо Питти во Флоренции. Ассоциация с хрестоматийным ренессансным памятником, автоматически возникавшая у любого прошедшего классическую выучку архитектора, сбалансирована расположенными по краям аттика вертикальными витражами — характерным приемом советских конструктивистов, редко получавших возможность делать корбюзианские горизонтальные ленточные окна (для них требовался металл, который в 1920-х был в большом дефиците).
➧Центричность главного фасада, заданная расположением аттика и французскими балконами «световых карманов» на концах, подчеркнута еще и градациями пилонов нижнего этажа: прямоугольные ближе к углам здания, они становятся скругленными при приближении к центру и превращаются в настоящие круглые столбы в нише перед центральным входом. Обойдясь без историзирующих деталей и инкорпорировав намеки на архитектуру Современного движения, здание, тем не менее, отдает дань традиции. Оно гораздо деликатнее своего постконструктивистского соседа — аккуратно следует линии скошенного на углу с Вознесенским проспектом участка и, отражаясь в воде Фонтанки, дружески кивает расположенной на другом берегу усадьбе Державина. В своем архитектурном завещании Оль остается верным мысли, которую высказал еще в 1914 году: «В Петербурге не бывает и быть не может скачков, внезапных уклонений в сторону, полного
