Волчья балка - Виктор Иванович Мережко
— Мы все-таки пойдем, — твердо повторил Щур.
— Сева, подожди, — остановил его Яков Иванович. — Я с тобой беседовал как?.. Верно, уважительно, по-людски. А ты как себя здесь ведешь?
— Нам нужно, — хмуро ответил тот.
— «Нужно» у нас знаешь где?.. За углом находится специальная кабинка. Вот туда, когда «нужно», и сходишь.
— Яков Иванович, — вмешался Глушко. — Отпусти людей. При таком раскладе веселья не будет.
— При каком — таком? — набычился полковник.
— Ну, не хотят люди оставаться! И им испортишь настроение, и всем остальным! Зачем тебе это нужно?
Полковник постоял в хмельном непонимании, с тупой обидой выкрикнул:
— А если опять волки?.. Они ведь, черти, и днем бродят!
— Я знаю эти места, — сказал Петрович. — Расскажу, какой дорогой лучше идти.
— Жалко… А как подумаешь, то и черт с ними! Пусть катятся!.. У русских всегда так — хочешь сделать людям добро, обязательно получишь говно в морду! — огорченно махнул рукой и широко зашагал к веселящейся компании. Оглянулся, крикнул: — А тебя, Наташка, я запомнил. Будешь играть свадьбу — кликни!.. Обязательно приду!
Глушко вывел Щура и Наташу за дом, остановился.
— Мне нужно с тобой, Щур, поговорить.
— Я против, — заявила Наташа.
— Разговор серьезный.
— Все равно против! — она не отпускала парня.
— Подожди, Наташа, — Щур освободился от ее руки. — Мне тоже нужно поговорить с этим человеком.
— О чем?
— Есть о чем.
— Тогда я уйду.
Девушка быстро зашагала в сторону ближнего оврага, Щур догнал ее, с силой прижал к себе, захрипел:
— Пять минут… Слышь, пять минут! Я лишь расскажу, о чем мы… Эта тварь просто так нас не отпустит. И я должен кое о чем его предупредить. Договориться. Чтобы он знал, чего ждать от меня. Только не уходи, подожди.
Наташа обиженно опустилась на зеленый бугорок, Щур вернулся к Глушко.
— Каким ветром вас сюда занесло? — спросил тот.
— Долго объяснять. Что еще? — Щур смотрел на Даниила Петровича в упор.
— Не думал, что увижу тебя вместе с этой девахой.
— А думал, что вообще увидишь?
— Откровенно, нет. Решил, что ты уже с концами, — Глушко с прищуром взглянул в сторону Наташи. — Со стороны глянуть, так у вас прям-таки любовь. Когда успели?
— Было время. Больше сказать нечего?
— Есть чего сказать, — Даниил Петрович сорвал сухой стебелек, пожевал, выплюнул. — Хочу кое о чем с тобой, Щур, договориться. Жизнь, вишь, как завертелась, приходится выкручиваться. Куда собираешься девать девку?
— Пойдет со мной, — парень продолжал неотрывно и тяжело смотреть на собеседника.
— Куда?
— У нее есть дом. Да и я тоже не без крыши… Как-нибудь договоримся.
— В ментовку явишься сразу или маленько отлежишься?
— А чего отлеживаться? От грехов, Петрович, нужно очищаться в момент, в одну помывку. Иначе вовсе коростой зарастешь.
— Хоть соображаешь, чем твоя помывка обернется?
— Хуже, чем было, не будет. Покаюсь, отбарабаню положенное, попробую петь по новой.
— А о других подумал?
— Это о ком?
— Много было людишек на твоем грешном пути.
— О себе намекаешь?
— В том числе. Или, к примеру, о Бежецком. Серьезный человек, сам знаешь.
— А чего о вас думать? Думайте сами о себе. Фарш замесили, теперь самое время жарить котлеты.
До слуха донесся разбитной хохот хмельной компании, затем басистый рык полковника.
— Петрович!.. Ты где заторчал? Бегом марш на место, прохиндей!.. Пойло заканчивается!
— Зовут, — кивнул в сторону гостей Щур, повернувшись уходить.
— Стой! — цапнул его за футболку Глушко. — Мы не договорились!
— А не о чем договариваться, — парень оттолкнул его. — Сейчас голову оторву, дам в руки поиграть.
Даниил Петрович снова перехватил его.
— Подожди… Ты не отмоешься! Пожизненный дадут. На тебе криминал!.. Понимаешь, криминал. Убийства!
— Не больше, чем на тебе!
— Послушай меня… Внимательно послушай, — Глушко вдруг перешел на свистящий шепот. — Сева, да?.. Сева… Ты сейчас, Сева, уходишь. А девка остается… С нами остается. Никто ее не обидит, пальцем не тронет. Просто половит рыбку с нами. На катерке… А с тобой потом мы встречаемся. Я хорошо башляю… по-крупному башляю… то есть, обеспечиваю… и ты ныряешь… ну, смываешься. На год, на два, на три… Пока все уляжется. И мы опять кореша! Клянусь, не кину… Это правильное решение, Сева.
Щур какое-то время не сводил с него глаз, затем коротко и сильно ударил в лицо, завалив навзничь.
— Кашалот! — и широко зашагал к Наташе.
Даниил Петрович не сразу поднялся, потрогал пальцами разбитые внутри губы, сплюнул на землю кровавый сгусток, и, не оглядываясь, пошел прочь.
— Чего он, Сева? — нервно бормотала Наташа, заглядывая парню в глаза. — За что ты его?
— За дело! — огрызнулся тот.
— А что он хотел?.. Что сказал?
— Сказал, чтоб мотали отсюда, пока не поздно.
— А в какую сторону?.. Как, чтоб поближе к поселку?
— На горку выйдем — разберемся.
Они почти бегом спустились в глубокий овраг, прошлепали около ста метров по мокрому извилистому дну, стали карабкаться наверх.
— Боишься, что догонит? — бормотала Наташа. — Он может такое, да? Может?
— Хватит про него! — оскалился Щур. — Не думай больше… Нам теперь главное — выйти к людям!.. Держись крепче! — схватил за руку и потащил девчонку вверх по крутому обрыву.
Выбрались наверх, огляделись, увидели поодаль жухлую, почти сливающуюся по цвету со степью лесопосадку, собрались с силами, побежали в ее направлении.
