Москва-1980 - Михаил Востриков
И уже через час Цотон держал в руках толстую папку с копиями документов: Паспорт гражданина СССР Архипова Антона Максимовича, Свидетельство о рождении, Военный билет, Студенческий билет, Комсомольский билет, Профсоюзный билет, Удостоверение члена Всесоюзной организации охраны природы, Карточка медицинской диспансеризации, Карточка регистрационного учёта и ещё множество всевозможных бумажек, безальтернативно обуславливающих жизнь человека в СССР, включая полные данные на всех его родственников, а также невесту Татьяну и всю её семью.
С чуть смазанной, но вполне качественной цветной фотографии на Цотона смотрел симпатичный белобрысый парень — девятнадцати лет от роду по документам. Высокий, улыбчивый, с живыми глазами. Взгляд открытый, прямой и уверенный. Но что-то такое… властное и стальное в этом взгляде присутствовало, Цотон это хорошо видел.
«Вот ты какой, студент третьего курса Химфака МГУ Антон Архипов, — подумал Цотон, — Или не Антон? Или не Архипов? Или тебе не девятнадцать лет? Ну это всё мы скоро выясним»
Офис Догляда Тёмных Инших
Приёмная руководителя.
— Алиса, пгивет! Агентугные спецдонесения пгиносили? — в приёмную вошёл сам её хозяин — великий демон Артюр Дьяболос.
— Да, босс, все уже у Вас на столе, метки целые, не вскрывали, я проверила, — помощница руководителя ведьма Алиса Донникова встала, что бы заварить начальнику традиционный кофе.
И уже через две минуты Артюр держал в руках копию папки, где с фотографии на первой странице на него смотрел симпатичный белобрысый парень…
Текстильщики
Всё семейство Татьяны в моём естественно присутствии пило чай с маковыми сушками и вафельным тортиком «Север» в комнате её родителей — «большой» комнате, как её все называли. На кухню в пять квадратных метров сразу четверо взрослых просто не влезли.
— Мам, пап, — Татьяна смущалась и запиналась, — У нас с Антоном для вас есть важные сообщения!
Родители умильно улыбаясь, молчали и прихлёбывали чай. Самое наше важное сообщение они уже давно расшифровали, но озвучить его конечно было нужно. Традиция!
— Во-первых, мы с Антоном… мы с Антоном решили пожениться и просим на это вашего благословения, — наконец-то выложила главную новость пунцовая от смущения Татьяна.
— Бла-го-слов-ля-ем! — хором ответили довольные родители. Видимо долго репетировали!
— Во-вторых, мы с Антоном завтра уезжаем на море, примерно на месяц, отдохнуть. К открытию Олимпиады точно будем, мы туда идём. И в-третьих, вы идёте с нами на закрытие Олимпиады 4 августа, вот билеты!
И все довольные и счастливые долго смеялись и обнимались!
Занавес!
Сюжет 5. К морю…
За билетами
3 июня 1980 года, среда. Текстильщики.
Сразу после завтрака моими любимыми оладушками со сметаной и клубничным вареньем с чаем я собрался по делам.
— Танечка! Ты пока собирайся потихонечку, поезд вечером, а я быстренько съезжу на Курский вокзал, билеты до Севастополя возьму. Давай свой паспорт. Много барахла не бери, чтобы не тащить, всё там купим в «Альбатросе», немного валюты есть.
— Думаешь билеты будут? Люди за полгода на это направление бронируют.
— Не волнуйся, для нас будут, была там у меня одна хорошая знакомая в кассах.
— Что за знакомая⁈ Молодая, красивая⁈ — сделала вид что ревнует, Татьяна.
А я и не знал, что нужно отвечать женщинам в таких случаях. Просто улыбнулся, поцеловал любимую в шею и натянул на себя новые джинсы и рубаху, приобретённые у арестованного фарцы на «пятаке» у станции «Проспект Мира». Фарцу мне было не жаль, он же хотел меня ограбить. Посмотрел на себя в большое зеркало в коридоре перед выходной дверью. А что, хорош гусь, модный такой чувачок стал!
Курский вокзал
Из метро, не подходя к кассам поездов дальнего следования с их унылыми очередями длиной в полвокзала, я сразу же пошёл в «Депутатский зал», он же «Зал официальных делегаций». Это был такой тихий коммунистический островок в бурном океане вокзального социализма, образца 1980 года. Здесь можно и было всё, что нужно самому взыскательному путнику — купить или поменять билеты, поесть, выпить, отдохнуть, принять тёплый душ, посидеть со свежей газеткой на сияющем чистотой унитазе, даже поспать на хрустящих простынях в отдельной комнате с абсолютной свето- и звукоизоляцией.
Всё здесь было совершенно бесплатно и на мировом уровне — еда свежая и вкусная, кофе и чай многих сортов, алкоголь разнообразный, включая импортный! Икра — красная и чёрная. Кресла и диваны — кожаные. Заходи и наслаждайся! Конечно если у тебя было на всё это благолепие право или «ксива»!
Заветный островок коммунизма охраняли от не имеющих вообще никаких прав советских граждан с ворохом чемоданов и орущими детьми — вежливый молодой милиционер и матёрая тётка средних лет в форме советской железнодорожницы. Сразу было видно, что эта её форма не с вокзального склада. Индпошив! При тётке ещё были две миловидные девушки — официантка и помощница.
Я из рук показал милиционеру свой студенческий билет МГУ, тот радостно отдал мне честь и пропустил. А тётке, отдавая ей два наших с Татьяной паспорта и 4 купюры по 25 ₽, я сказал:
— Два в СВ до Севастополя, на сегодня!
— Конечно, конечно! — улыбнулась и начала заботливо суетиться тётка, — Сейчас, сбегаю, оформлю с брони ЦК. Вот самому-то зачем было ездить, Антон Максимович? Прислали бы водителя. Перекусите пока?
— Нет. Не хочу. Хотя сок апельсиновый давайте. Вечером с женой приедем, перекусим перед отъездом нормально.
Тётка с радостным бормотанием куда-то унеслась, а милая девушка тут же подала мне высокий стакан со свежевыжатым апельсиновым соком. О, Боже, какой он был вкусный!
Пришла довольная тётка. Я забрал у неё наши билеты и паспорта, а на сдачу демонстративно фыркнул, чем вызвал одобрительные улыбки всех присутствующих. Всё! Сегодня вечером нас с Татьяной ждало небольшое комфортабельное путешествие.
Кто ездил в вагоне СВ, знал, как это здо́рово прокатиться в нём с любимой женщиной пару суток — в купе на двоих, тихом, с мягкими диванами, уже заправленными хрустящим крахмальным бельём, вежливыми проводниками, душистым чаем с бисквитами в настоящих мельхиоровых подстаканниках и собственным умывальником.
— А кто это, Антон Архипов⁈ — спросил милиционер у тётки, когда я уже ушёл, — С правительственной «ксивой» парень ходит, не хило так!
— Да это же
