Рассказы. Архив - Роман Г. Артемьев
Я не знаю, как тебе удалось, но ты умудрился не задать базовых параметров. Хотя бы на уровне «хороший-плохой». Ты абсолютно нейтрален, поэтому комп не сумел определить, что делать дальше. И завис. Можно, я тебя немножко обследую?
Видимо, на лице у Антона что-то отразилось, потому как энтузиаст науки торопливо отодвинулся в сторонку.
- Случайность, – усмехнулся Чертанов. – Напоролись на одного из миллиарда, кто действительно ни во что не верит.
- Подожди, но если у вас есть сверхмощный комп, сложнейшая программа и полная база данных по тому времени, то почему нельзя провести анализ и…
Сергей покачал головой.
- Не получается. Сталин, Берия, Война, репрессии – это уже не вопрос истории, и даже не вопрос политики. Это вопрос веры. Ты все правильно сказал: архивы уничтожались и подделывались, документы переписывались, свидетельства очевидцев противоречат друг другу, да и мало тех очевидцев осталось. Политики лгут напропалую, поддерживая выгодную им в данный момент точку зрения. Нет, кто-то где-то знает правду, но нам, обывателям, не скажет ее никогда. Извини.
Разве что однажды найдется энтузиаст, и в самом деле построит машину времени.
- Понятно… - Антон тяжело вздохнул. Помолчал. – Чего сразу-то не сказали?
- Бизнес у нас. Сам подумай: заплатит человек пять тысяч баксов за одну-единственную игрушку, пусть и с полным эффектом присутствия? Вот то-то же. А историю у нас народ любит, причем многие хотели бы перекроить ее по своему желанию. Некоторые клиенты годами перед внедрением готовятся, технологии изучают, языки учат. Потом диссертации защищают, если хотят. Я тебя прошу – не рассказывай никому, не порти людям удовольствие.
Антон только махнул рукой. Спорить не хотелось.
Бессмысленно было о чем-то спорить.
Женщина в белом плаще
Всем, помнящим В.И.Новодворскую, посвящается
На невыразительном лице Поскребышева не отражалось никаких чувств. Абсолютно. Словно визит недавно назначенного наркома внутренних дел в половине двенадцатого ночи являлся делом обыденным и не примечательным. Хотя… Хозяин мог назначить встречу и на более позднее время.
Наконец верный секретарь, в очередной раз зайдя в кабинет, получил разрешение пригласить нежданного посетителя. Берия встал, личным ключом отстегнул чемоданчик от руки сопровождающего офицера и с осторожностью, словно хрупкую вазу, понес его с собой. Лоб его усеивали мелкие бисеринки пота.
- У тебя что-то случилось, Лаврентий? – не отрывая глаз от разложенных на столе бумаг, спросил Сталин.
- Товарищ Сталин! – нарком внезапно почувствовал, что еще немного, и его голос подведет, пустит «петуха». Он откашлялся и постарался успокоиться. Хозяин с настороженностью следил за необычным поведением соратника. – Товарищ Сталин! Разрешите доложить по порядку!
- Ну, докладывай.
- Сегодня, в восемь часов утра, постовым милицейской службы Малаховым Андреем Ивановичем на Красной площади была замечена странно одетая гражданка. Вела она себя подозрительно. Малахов ее, несмотря на сопротивление, задержал, и после короткого разговора доставил к нам. Такое решение он принял в связи с высказываниями неизвестной, а именно: «Поганые русские! Русскому народу место в тюрьме, причем не где-нибудь, а именно у тюремной параши!»
- Английская шпионка? Сумасшедшая?
- Сначала мы тоже так подумали, – кивнул Берия. – Однако потом, при тщательном исследовании найденных у женщины вещей, были вынуждены сделать другой вывод…
Времени катастрофически не хватало, и настойчивую просьбу посмотреть на необычную шпионку нарком сперва хотел проигнорировать. Но потом решил – мало ли что? По мелочам подчиненные вряд ли его бы побеспокоили, а отвлечься от разгребания оставшихся от Ежова авгиевых конюшен будет полезно. Иногда Лаврентий испытывал к нынешнему наркому водного транспорта настоящую ненависть. Да, приказы партии не обсуждаются, они выполняются, но выполнять-то их можно по-разному! Прагматик и умелый хозяйственник Берия был уверен, что сам бы он с задачами очищения от инородных элементов и выявления агентов иностранных разведок справился бы куда эффективнее. Что и собирался доказать выдвинувшему его на высокий пост товарищу Сталину.
- Что тут у вас?
- Вот, товарищ Берия, – вскочил при виде вошедшего начальства молодой следователь в ранге капитана. – Задержанная отказывается давать показания!
- Еще бы ей не отказываться, – хмыкнул Лаврентий Павлович, подумав, что капитан, похоже, сам вредитель. – Вы же ей рот кляпом заткнули.
- Да это только сейчас, – внезапно смутился подчиненный. – Она старшине Резуну палец укусила, вот и…
Упомянутый старшина продемонстрировал перевязанный окровавленной тряпицей палец.
Связанная и с кляпом во рту толстая женщина при виде Берии то ли замычала, то ли зарычала, порываясь привстать со стула. Под глазом у нее расплывался огромный синяк, на лбу наливалась краснотой шишка, но сломленной она не выглядела. На столе перед следователем лежали разные предметы, извлеченные из карманов задержанной. Лаврентий Павлович взял толстый кожаный бумажник, извлек несколько купюр, разгладил их на стекле, посмотрел на свет… Перевел удивленный взгляд на капитана.
- Взгляните на паспорт, товарищ нарком, – посоветовал тот.
Берия пролистал маленькую толстую книжечку, особое внимание обратив на дату выдачи и штамп места прописки.
- Любопытно. Развяжите ее, – приказал он. – И воды дайте.
- Может, только кляп, товарищ нарком? – с тоской в голосе осмелился возразить капитан. – Больно уж буйная.
