Запретная. Моя - Элла Александровна Савицкая
Он достаёт кольцо, а я и дышать—то не могу. Глотаю воздух большими глотками, за ребрами горит.
Да, у нас действительно отношения складывались не по плану. Всё происходило кувырком, скачками, взлетами и падениями. Но так или иначе мы все равно оказывались вместе. Наверное, наша любовь слишком сильна, чтобы ее что—то могло разорвать до основания. Или это мы сильные, что смогли склеить разорванное.
Я не знаю. Но знаю одно, что я хочу быть с Русланом.
Чувствую, как напряженно стучит его сердце, передавая импульсы волнения через его грудь, мне в спину.
– Я всегда была твоей, – поворачиваю к нему в голову и заглядываю в глубокие серьезные глаза. – И буду дальше. Я согласна.
Прикрыв глаза, Руслан вжимается мне в губы своими, а потом надевает на палец кольцо.
Я оборачиваюсь в его руках и обнимаю за шею. Счастливо смеюсь.
Руслан поднимает меня над полом и кружит. Как когда—то давно, когда мы танцевали в свете фар.
– Ты не пожалеешь, – обещает твердо.
А я и так знаю, что не пожалею. Потому что я наконец—то счастлива.
Глава 62
– Тттшш-тттшш-ттшш, – повторяю снова и снова, ходя по комнате из угла в угол и покачивая сына.
Он проснулся совсем недавно и потребовал кушать. До этого уснул где-то за час после продолжительного плача из-за чертовых коликов. Зачем только придумали это мучение детям?
Детям и родителям, которые не спят по ночам, успокаивая плачущих от резей в животе малышей.
Мы с Русланом качаем Даню обычно по очереди. Если качает он, то сплю в комнате я. Если я, то отдыхает он.
У меня только закончилась зимняя сессия и надо признать, это было невероятно сложно. Подготовиться к материалам по предметам у меня вышло сильно с натяжкой. Но благо преподаватели пошли на встречу в своем большинстве, и поставили мне четверки. Только один, Иван Адамович Рылов влепил тройку, так как посчитал, что четырехмесячный ребенок не достаточная причина для того, чтобы не быть готовой к его предмету.
Но это ничего. Благо хоть двоек не нахваталась. Мама Марина и моя сильно помогают. Днем приходят гулять с Даней, а несколько раз даже привозили его к университету на кормление, если экзамены ставили после пар и сцеженного молока не хватало.
Если бы не они, даже не знаю, как справилась бы.
– Тш-тш-тш, – осторожно, чтобы не разбудить, кладу сына в манеж.
Он кряхтит, а я покачиваю его на весу.
– Спи, мой хороший, спи, – умоляю его уснуть, потому что сама буквально засыпаю на ходу.
Сессия сильно вымотала. Я не помню, когда в последний раз нормально спала. Иногда жутко хочется плакать, потому что Даня спит мало и часто плачет, пока я не беру его на руки и не ношу.
Активно засосав соску, сын засыпает и я наконец, опускаю его на матрас.
Пока держала на весу, спина затекла.
Выпрямляюсь и с глухим стоном, распрямляю её.
Тихо, чтобы не разбудить, выхожу из спальни и отправляюсь на кухню. Там горит свет, а это значит, что Руслан сидит над учебниками.
Теперь сессия у него. Он решил попробовать перейти на заочное обучение, чтобы не тратить еще один год. Наверное, это было не очень правильно, потому что устаёт он не меньше меня, а то и больше.
Днём с утра до вечера работает, а по ночам зубрит материал.
Спасибо Игорю Владленовичу он отпустил его на сессию без вопросов. Вообще, нам повезло повстречать на пути такого понимающего человека. Начальник Руслана подарил нам большой развивающий центр для Данила, и выписал ему приличную премию.
Именно поэтому Руслан и старается его не подводить. Выкладывается по полной.
Вхожу на кухню, собираясь что-то сказать, но тут же закрываю рот, потому что Руслан спит. Отключился прямо на учебнике с тетрадями.
Сердце с тоской сжимается. Мне так хочется помочь ему хотя бы как-то, но пока Даня маленький, увы сделать я этого не могу.
Подхожу и с нежностью провожу по волосам.
– Руслан, пойдем спать, – зову его шепотом.
Завтра ведь проснется с затекшей шеей.
Дернувшись, Руслан открывает глаза и несколько секунд расфокусированно моргает.
– Отрубился? – выпрямляется, сонно смотря на меня.
– Да. Пойдём.
Киваю ему на выход, но вместо того, чтобы встать, мой теперь уже муж притягивает меня к себе. Задирает пижамную майку и губами ведет по животу.
– Ты же устал, – ерошу короткий ежик волос, прикусывая губу от того, как остро ощущается его колючая щетина на моей коже.
– Устал, – бормочет он, потираясь о живот. – Но я так хочу тебя, Дашка.
В голосе сквозят характерные низкие нотки, звучание которых рождает тепло внизу живота.
Сексом мы занимаемся крайне редко. Сначала после родов я восстанавливалась, потом этот неналаженный режим и всё у нас идет кувырком.
Поэтому сейчас, когда он задирает выше мою майку, а губами касается соска, я буквально за секунду вспыхиваю подобно факелу.
Желание, что томится в теле, несется смерчем в сторону Руслана.
Поласкав одну грудь, он принимается за вторую, заставляя воздух со свистом покидать мой рот.
– Пиздец как хочу, – несдержанно выпаливает, стаскивая вниз мои шорты.
– О Боже, – шепчу, облизывая в миг пересохшие губы. – И я хочу. Только быстрее, Руслан, пока Данька не проснулся.
Просить его дважды нет необходимости. Сорвав с меня шорты, Руслан сдвигает рукой учебники, а меня сажает на край стола.
Сцепившись в голодном поцелуе, мы жадно обнимаем друг друга, я стаскиваю с него футболку, потому что люблю чувствовать его полностью. Он приспускает домашние спортивные штаны и уже через миг, накрыв мой рот своим, погружается в меня.
Без долгих прелюдий вторжение ощущается чрезмерно остро и восхитительно. Он растягивает меня собой, без промедления начиная двигаться. Исступленно, ненасытно.
Ему не хватает нас сейчас. Как и мне. Мы пропустили тот момент, когда насладились бы друг другом. У нас его почти и не было. Сначала те месяцы, что мы провели вместе были омрачнены ощущением надвигающейся бури, потом наступила сама буря, разбросав нас по разные стороны, а после нам пришлось по кирпичику восстанавливать мост друг к другу, привыкать, понимать.
Наверное, если бы так не получилось в моей жизни, что я осталась на какой-то промежуток времени одна, я бы так и не поняла, через что приходилось каждый день проходить Руслану. Не пронесла
