Вечность - Денис Мухин
Во время моей тирады, старик в красных одеяниях побледнел и стиснул кулаки с такой силой, что с них начала капать кровь, на лету рассыпаясь в искрами. На мгновение мне показалось, что крылатый ублюдок сейчас вернёт истинное обличие и бросится в последнюю самоубийственную атаку, желая прихватить с собой и меня, но впечатление оказалось ошибочным — он остался на месте, лишь убийственный взгляд сиявших огнем глаз сулил все муки мира.
— «Ты будешь молить о смерти»! — мысленный посыл врага заставил поморщиться от интенсивности вложенной маны, но и только.
— «Можешь угрожать сколько хочешь, но мы оба знаем, что ты уже проиграл и даже возможность отступления будет с моей стороны настоящей милостью», — криво усмехнулся в ответ и показательно сплюнул в сторону, — «как только возникла смертельная угроза собственной жизни, так весь праведный запал гнева на убийцу отпрысков мгновенно испарился и остался только страх за собственную шкуру и душу. Где же недавняя спесь⁈»
Скрип зубов красного был слышен даже на таком большом расстоянии, но ответа я не дождался. Сложившаяся для врага патовая ситуация, когда именно от моего желания зависело, жить ли ему или умереть, безусловно наполняла грудь мрачным удовлетворением, но всё это ощущалось… пустым. Я всей душой желал убить крылатого ублюдка, использовать реликвию Давиташа и стереть с лица мира здесь и сейчас, наслаждаясь коротким выражением беспомощной ярости на лице, вот только сделать этого не мог!
Холодный разум вместе с умением просчитывать последствия ясно подсказывали, что уничтожение патриарха разворошит осиное гнездо и убивать меня прилетят все члены стаи разом, независимо от степени опасности для их собственных жизней — потому что это вопрос выживания и гордыни среди себе подобных. Проглотивших подобное оскорбление просто сожрут остальные. Позорное бегство от войны с эльфами и обитание в норах, пока другие сражались, сделали гордость драконов болезненно уязвимой, чтобы они там не утверждали. Пусть убийство исключалось, если я всё же хотел добраться до конца пути без сражения с десятками чешуйчатых гадов, но имелись гораздо более неприятные для них вещи.
— «Можешь не волноваться — я не стану использовать против тебя Стрелу Давиташа и дам отступить», — успокоил врага с самим собой вылезшим оскалом.
— «Что?» — ярость дракона сменилась глубоким недоумением, настолько неожиданным оказалось мое заявление.
— «Убить тебя будет слишком просто — вместо этого я проявлю милосердие», — насмешливо хмыкнул, — «живи и помни, что тебя пощадил человек, хотя легко мог уничтожить одним движением».
Лице старика в красных одеждах перекосилось от унижения и гнева, но дожидаться второго приглашения он не стал и развернувшись, перекинулся в истинную форму и резво взмахивая повреждёнными крыльями, сбежал, спустя несколько томительных минут превратившись в небольшую точку на горизонте и потом окончательно исчезнув из виду. Быстро захлопнув крышку коробочки и чуть дрожащей рукой закрыв на ключ, я позволил Ниссе заглотить её с ладони и вздохнул с облегчением, вновь загоняя дар в тиски контроля.
Проклятый ящер! Пусть убить его было нельзя, но я нанёс огромный урон его гордости, проявив «милосердие», что будет действовать словно медленный яд, грызя изнутри до самой смерти и даже отомстить за подобное унижение не получится — угроза Стрелы Давиташа слишком велика чтобы попытаться вновь атаковать лично, а задействовать большое количество других драконов из стаи тоже будет сложно, ведь тогда придется признаться, что патриарх не справился с моим убийством и вынужденно отступил. Или и того хуже — оказался отпущен человеком. Непомерная гордыня дракона никогда не даст поступить подобным образом. Конечно, совсем уж бездействовать он не будет — стоит опасаться нападения наёмников и убийц, весьма падких на золото и артефакты, которых в сокровищнице столь древнего дракона должно быть в достатке, но с текущим моим сопровождением решатся действовать только полные безумцы.
Бросив взгляд на левую кисть, к которой постепенно возвращалась чувствительность после смертельного холода, я недовольно поморщился — даже с защитным футляром, защищавшим от полной силы артефакта, она больше походила на конечность скелета, обтянутую пергаментной кожей, чем принадлежавшая живому человеку. Плоть высохла, истаяла словно воск свечи от сильного жара и едва слушалась, с трудом сжимаясь в кулак. В ближайшие пару дней не стоит и надеяться на использование в бою. Дерьмо!
Вздохнув, я сделал небольшой глоток из снятой с пояса флаги и убрав её обратно, обратил внимание на происходившее вокруг — во время короткой, но очень интенсивной магической битвы с Гевисаширалоном, отряд виднелся практически на самом горизонте вместе с последними драконидами, спешившими принять участие в битве несмотря на то, что хозяин позорно сбежал, но я не сильно переживал за спутников, так как с поддержкой големов и кучей сильных магов, победа была лишь вопросом времени.
Тем не менее, быстро расслабляться тоже не стоило. Раскинутая по округе поисковая сеть не принесла неожиданных результатов и лишь убедившись, что чешуйчатый ублюдок действительно удрал, я прекратил поддерживать защиты и стал неспешно опускаться с высоты к обугленной земле, держась здоровой рукой за посох. Не стоило нагружать тело больше необходимого, хотя ирония ситуации от меня не ускользнула — самая сложная битва и по её окончании я ощущал себя более чем сносно, за исключением пострадавшей конечности, в то время как разобравшись с куда более слабыми врагами, часто держался в вертикальном положении исключительно на силе воли и гордости.
Потерев след на пальце, где совсем недавно красовалось невзрачное кольцо, значившее для меня куда больше, чем даже самые могущественные артефакты, я смахнул непрошенную слезу и с усилием переключился на более практичные мысли — стоило позаботиться о трофеях. Находясь в воздухе, я отлично видел, куда упали отколотые рога и чешуйки красного дракона, ничуть не пострадавшие от огненной вакханалии и полетел в ту сторону. В отличие от убитого ранее и разобранного на материалы с ингредиентами молодого дракона, небольшое
