Холодное пламя - Мари Милас

У меня не было ни единого шанса, не так ли? Ни единого шанса стать для этого мужчины и города чем-то большим, чем просто городской девушкой, приехавшей на время.

Однако Марк Саммерс навсегда будет для меня постоянным. Я буду помнить его и скучать.

Возможно, я буду скучать по нему всю оставшуюся жизнь

Глава 30

Марк

После физподготовки я выхожу из части, чтобы закрыть ворота. Мы часто держим их открытыми, когда на улице стоит жара. Но сегодня погода по-настоящему решила сделать заявление: «Лето окончено».

Небеса покрыты свинцовыми тучами, а дождь льет стеной. Осень врывается в Монтану, опоздав почти на месяц. Может быть лето, как и я, до последнего старалось ухватиться за Лили Маршалл?

Эта женщина изменила ход не только моей жизни, но и природы.

Она свалилась как снег на голову (буквально) в Июле, и продлила лето почти до октября.

Полностью погруженный в свои мысли, толкаю тяжелую створку ворот.  Когда начинаю закрывать другую, то под моей рукой проскальзывает маленькое тело. Я уже хочу начать возмущаться, думая, что это какой-то ребенок, убежавший от своей мамы, но резко останавливаюсь. Меня словно бьют в солнечное сплетение, выбивают весь воздух, а затем и вовсе оглушают.

– Ух, какой хмурый, – знакомый с детства голос звучит до ужаса чуждо. – Ты всегда был слишком серьезным. Полагаю, некоторые вещи никогда не меняются. – Дейзи улыбается и проводит ладонью по моему предплечью.

Я вздрагиваю и делаю шаг назад.

Все еще не говоря ни слова, сразу же оглядываюсь по сторонам. Мы находимся посреди города. В эпицентре всех сплетен, интриг и расследований. Я не удивлюсь, если о возвращении Дейзи уже все знают, включая мою воспитательницу из детского сада и местного сантехника.

Дейзи шагает ко мне навстречу, и пока я все еще пытаюсь оценить обстановку и заставить себя говорить, крепко обвивает мою талию, прижимаясь щекой к груди.

Что, мать вашу, происходит?

Какого черта она здесь?

Я не хочу ее видеть.

Эта мысль поражает меня, ведь еще год назад, я, скорее всего, расстелил ей ковровую дорожку при въезде во Флэйминг.

Полагаю, так и должно быть, когда в моих мыслях другая женщина? Когда я принадлежу другой женщине. Во мне поднимается волна гнева из-за того, что Дейзи решила, что спустя столько лет может вернуться и прикасаться ко мне так, словно я все еще ее.

– Я так скучала, – бормочет она.

– Я не применяю силу к женщинам. Поэтому не заставляй меня и убери свои руки, черт возьми, – в моем голосе слышится рычание. Я действительно произношу эти слова, словно животное, которое пытается защититься от охотников.

В моем случае – от браконьера, который пытается вцепиться своими руками в то, что под запретом.

Дейзи запрокидывает голову, подставляя свое излишне загорелое лицо и пушистые огромные ресницы под вновь усиливающийся дождь. Она звонко смеется, привлекая к нам ещё больше внимания.

Что, ради всего святого, я сказал смешного?

Я хватаю ее за плечи и, возможно, не слишком нежно заталкиваю внутрь части. Мой затылок уже ощущает множество взглядов, а тело словно обвивает плющ из сплетен.

Этот чертов город. 

Я безумно люблю его, и иногда это правда прикольно, что ты знаешь все и обо всех. Но не сегодня… не сегодня, когда это коснется меня.

Мне нужно позвонить Лили и предупредить ее.

Что мне ей сказать? Чтобы она не выходила на улицу, потому что все – от дворников до секретаря мэра будут мусолить возвращение моей бывшей в город? Бывшей, которая вцепилась в меня так, словно не сбежала, как от огня много лет назад.

– Ты не мог бы быть чуть-чуть поласковее? – ворчит Дейзи, передергивая плечами. – У меня останутся синяки.

Я поворачиваюсь к ней спиной, закрываю ворота и бью по ним со всей силы.

– Что ты тут делаешь? Какого хрена ты заявилась ко мне на работу, будто имеешь на это право?

Я чувствую, как Дейзи снова приближается. Она похожа на углекислый газ, который медленно проникает и отравляет изнутри. Ее ладонь вновь касается моего плеча. Я резко разворачиваюсь и с силой отбрасываю ее руку.

– Не трогай меня! – Мне плевать, если она посчитает меня психопатом, грубияном и мудаком.

Я нежен лишь с тремя женщинами. Лили, мамой и Мией. Дейзи давно в этом списке нет. Я не знаю, в какой именно момент это произошло, но во мне больше нет той глупой тоски, с которой мне легче было сродниться, чем пытаться жить дальше. Казалось, что ненавидеть весь белый свет намного легче. Жалеть себя намного легче. Грубить всем намного легче. Но на самом деле идеальное решение – жить дальше. Радоваться каждому дню с человеком, который по-настоящему отдает тебе каждую частицу себя. Который несмотря на всю жестокость жизни, настолько бескорыстен и добр, что готов улыбаться в ответ на мое хмурое лицо.

Это все Лили. 

Боже, она улыбалась мне даже в первый день нашего знакомства, когда я посмотрел на нее так, словно она пила кровь младенцев.

– Да что с тобой не так? – Дейзи топает ногой. – Какого черта, ты ведешь себя как злая собака на ранчо, которая лает на чужих?

– Потому что ты и есть чужая.

Как глупо, что это же слово я бросал в адрес Лили, которая на самом деле принадлежит Флэймингу. Принадлежит мне.

Я устремляюсь в свой кабинет. Моя команда сейчас на кухне, они наверняка слышали, как дикий крик, сотряс всю часть, и они достаточно умны, чтобы не совать свой нос, куда не следует. Однако последнее, что я сделаю, это присоединюсь к ним в таком настроении и буду терпеть их взгляды. Мне нужно позвонить своей девушке.

– Я не знаю, зачем ты вернулась, Дейзи, и тем более решила почтить меня своим присутствием, но ты последний человек на свете, которого я хотел бы видеть. Сделай мне одолжение – уходи.

– Мы не виделись столько лет, и это то, что ты говоришь мне?

Я разворачиваюсь и складываю руки на груди.

– Мне бы хотелось вообще с тобой не разговаривать. Но почему-то ты решила, что имеешь право требовать моего внимания «спустя столько лет». Неужели нельзя было хоть раз подумать обо мне? Ты знаешь, как устроен этот город! – Я взмахиваю рукой. – Не удивлюсь, если о твоем возвращении и нашей встрече уже пишут в местной газете.

Она отбрасывает волосы и недовольно упирает руки в бока.

– И что в этом плохого?