Горничная Тархана - Злата Романова
– Т-ш-ш-ш… Не плачь из-за этой суки, Аля, она свое получит. Это все из-за меня, девочка. Ты ни в чем не виновата, они хотят меня запугать, манипулируя теми, кто мне дорог, вот и все. С Максом не сработало, я не отступил, и теперь решили надавить через тебя. Но это не повторится, слышишь? Я обещаю, никто больше не тронет тебя, никогда!
– Кто они, Тархан? – даже в таком состоянии задает правильный вопрос девочка и, хотя мне совсем не хочется говорить с ней об Общине, хотя бы потому, что я выхожу оттуда нафиг, но объяснить как-то придется.
Аля упрямая, она не станет неизвестно сколько времени тихо и терпеливо ждать, пока я со всем разберусь, не получая ответов, взбрыкнет и тогда мне придется снова искать к ней подход. Учитывая, что для ее же безопасности мне придется запереть ее дома, я должен как-то объяснить свои действия.
– Мои коллеги, скажем так. Я расскажу тебе, чтобы ты имела понятие о происходящем, но этот разговор мы продолжим дома, наедине. А пока, отдыхай, Аля. Почти час еще ехать, поспи, если хочешь.
Глава 35
После пережитого шока я крепко засыпаю в объятиях Тархана по дороге домой и даже когда он вытаскивает меня из машины, на руках занося в дом, не желаю выплывать из сна, позволяя ему самому позаботиться о моем перемещении. Голова чугунная, из-за лекарств я чувствую сильную сонливость, так что когда меня кладут на удобную кровать, сразу же погружаюсь обратно в крепкий сон и сплю до самого утра.
Просыпаться больно, причем болит не только опухшее лицо, но и голова, как после тяжелого похмелья.
– Ну как ты? – раздается рядом голос Тархана Артуровича.
Артурович. Несмотря на боль, я усмехаюсь, потому что все еще до конца полностью не привыкла к мысли, что он просто Тархан для меня. Хорошо хоть вслух не сказала, а то ему это очень не нравится, словно я задеваю его чувства, а мужское эго может быть таким же хрупким, как и женское в некоторых аспектах.
– Больно, – со стоном сажусь на постели, осматривая свежего после душа и уже одетого в привычные джинсы и футболку, мужчину.
Значит, он сегодня остается дома, раз оделся, как ему удобно.
– После того, как поешь, можно будет выпить таблетку, – вздыхает он, поглаживая меня по плечу.
– Хорошо, только умоюсь, – встаю с кровати, направляясь в ванную и запирая дверь, чтобы он не вздумал идти за мной.
Мне нужно немного пространства, а писать при нем я не стала бы, будь мы женаты хоть тридцать лет. В этом отношении я принципиальна, хотя он только смеется над моей стыдливостью.
Собственное отражение в зеркале приводит меня в ужас и дело не в размазанной косметике, а в том, насколько опухла и почернела правая половина моего лица. Удар был нешуточный, просто повезло, что я не сломала ни одну кость и все обошлось рассеченной кожей и гематомой. Неудивительно, что так болит.
Кое-как приняв душ и удивляясь, как так спокойно проспала всю ночь, да еще и в платье, я одеваюсь в гардеробной, в очередной раз морщась при мысли о том, сколько лет этой комнатой пользовалась бывшая хозяйка, и решаю, наконец, поговорить с Тарханом начистоту. Мне нужно знать, во что я ввязываюсь и, если все не так ужасно, как мне представляется, если для нас еще есть возможность быть вместе, несмотря на произошедшее, то мне нужно также объяснить ему, как неприятно спать в постели его бывшей и хранить вещи в ее гардеробной. Я не настолько сумасшедшая, чтобы требовать новый дом, но в новую комнату нам лучше бы переехать.
– Тархан, у меня нет сил есть, пока в голове столько вопросов, – обращаюсь к нему, выходя в уютных к телу флисовых штанах и футболке. – Расскажи, что происходит. Ты знал, что на этом приеме на кого-то из нас могут напасть? Ты связан с криминалом?
– Конечно нет, иначе ты шагу из дома не сделала бы! – возмущается он. – И нет никакого криминала, только один оборзевший старик, который думает, что я угрожаю его власти. -
Он подходит и обнимает меня, нежно обводя пальцами неповрежденную кожу вокруг раны. – Я не допущу, чтобы это повторилось, Аля. Ты всегда будешь в безопасности со мной.
– Что происходит? – ловлю его серьезный взгляд. – Расскажи, как есть, Тархан. Не нужно приукрашивать, кто тебе угрожает и почему?
Он вздыхает и поцеловав меня в макушку, отстраняется.
– Пойдем, позавтракаем, Аля. Я все расскажу за едой, тебе нужно еще таблетки выпить, так что не упрямься.
За завтраком нам прислуживает новая горничная и от того, как она бросает любопытные взгляды на мое лицо, мне становится неловко. Надеюсь, никто не подумает, что меня ударил Тархан, а то она смотрит на него, как на монстра. Как только она уходит, я немного расслабляюсь и начинаю есть кашу, чтобы Тархан начал уже говорить и он не разочаровывает.
– Чтобы ты поняла, начну с самого начала, – говорит он. – Еще при Хрущеве, в пятидесятые годы, несколько ушлых бизнесменов, совмещающих свою предпринимательскую деятельность с основной работой, а должности у них были хорошие, решили создать Общину. Звучит, как какая-то религиозная секта, но ничего общего с этим Община не имела. Просто дурацкое название, которое прицепилось и все еще в ходу. Изначально, все было связано с помощью друг другу в их подпольном бизнесе, но со временем власть у этих мужиков росла, как и возможности. Община начала расширяться и превратилась во что-то другое. Появился кодекс, он ужесточался и зарастал новыми правилами, все больше людей вовлекалось во внутренний круг, даже каких-то дальних родственников обязывали приносить пользу делу только потому, что им повезло родиться не в той семье. В девяностые годы все, пиздец как, ухудшилось, потому что тогда главой Общины стал Игнатий Попов – отец Лианы. Он держал всех на плаву даже в самые тяжелые времена, поэтому люди были преданы ему, да и железный кулак помогал, но Община при нем превратилась чуть ли не в настоящую секту, никто не мог и слова сказать против решения Попа, понятие демократии просто
