Разреши мне любить - Ольга Сергеевна Рузанова

Мое сознание плывет. Я чувствую только его тугие удары и испытываю внутренний шок от сумасшедших ощущений.

Кажется… о, господи, кажется, я вот-вот кончу…

Толчок. Моя макушка втыкается в подлокотник дивана. Второй – по телу несется волна предоргазменных судорог. Третий вышибает пробки.

Я выгибаюсь в пояснице и вгрызаюсь зубами в собственную руку. Меня сотрясает оргазм.

– Еще… почти… – доносится сзади от Лешки, который, подхватив рукой под животом, возвращает мое обмякшее тело в прежнюю позицию и сильно давит рукой на поясницу, вынуждая открыться ему максимально.

Спустя серию коротких быстрых ударов, он заливает спермой мои ягодицы и, рухнув, погребает меня под собой.

«Это случилось!.. Это все же случилось!» – горит красным мысль в моем мозгу.

Мы разорвали эти чертовы линии!

Лешка, зарывшись лицом в мои волосы, тяжело дышит. Я, ловя угасающее наслаждение, продолжаю глотать слезы.

Что будет теперь?..

– Обсудим? – наконец, проговаривает он тихо.

– Давай, помолчим еще немного, Леш… пожалуйста… Мне очень страшно.

Глава 45

Варя

У нас был секс со Станисом, но богатым мой опыт не назовешь. Брачная ночь, в течение которой я была почти в анабиозе, и еще пару раз до того момента, когда я увидела положительный тест. Многоплодная беременность не время для активной половой жизни, чему я, откровенно говоря, была несказанно рада.

Муж стойко терпел, ждал рождения малышей, шутя, что наш с ним медовый месяц переносится на неопределенный срок.

Потом мальчишки родились, я восстановилась после родов, и мы попробовали снова.

Это было… нормально. Объятия, поцелуи и нежные ласки. Мне не было противно или даже неприятно, но ни одна искра так и не вспыхнула.

Что это, гормональный сбой после того, как я стала мамой, или полной отсутствие интереса к этой стороне жизни, я разобралась не сразу. Станис, чувствуя мою отстраненность, проявлял инициативу первое время, старался разогреть меня, но со временем его попытки, как и наши совместно проведенные ночи, становились все реже.

И даже тут не обошлось без Юли. Я получила от нее нагоняй за то, что уделяю мужу мало внимания, а он – заверения в том, что все эти трудности временные. Стоит лишь подождать, когда подрастут дети.

В итоге в последние полгода наши с ним интимные отношения сошли на нет.

То, что я чувствовала сейчас с Лешкой, потрясло до глубины сознания и стало откровением – гормоны и моя депрессия не при чем. Дело в человеке, который рядом. Все остальное срабатывает автоматически.

Оказывается, только с Денежко я могу чувствовать.

Чуть повернув голову, я делаю полный вдох. Он все еще на мне, и это крайне неудобно. Мои плечо и рука затекли, мышцу ноги время от времени сводит, но я скорее дождусь гангрены, чем попрошу его встать с меня.

Лешка молчит. Слышу, что не спит. Знаю, что думает, пытается договориться с собой.

– Хочешь, чтобы мы сделали вид, будто ничего не было? – спрашиваю тихо, набравшись смелости.

Он выдыхает в мои волосы и немного меняет положение тела, перекатываясь на бок. Я могу видеть его серьезное лицо и даже, если не побоюсь, посмотреть в глаза, но они не поднимаются выше квадратного подбородка.

Часть тела, оставшаяся без его укрытия, сразу покрывается ледяной коркой.

– Ты сможешь?.. – спрашивает Леша, – Сделать вид?

На мгновение мне кажется, что он намекает на меня прошлую, ту, которая мастерски умела «делать вид».

– Я нет, а ты?

– А смысл?

Вопрос, не требующий ответа. Хмуро мазнув взглядом по моему лицу, Лешка кладет голову на свою согнутую в локте руку. Меня не трогает, но и не бежит в ванную, как ошпаренный.

Я молчу. Боюсь испортить момент неосторожным словом.

– Что будет теперь, Леш?.. – шепчу очень тихо, спустя продолжительную паузу.

Он не отвечает целую вечность, но я чувствую, как медленно его взгляд скользит по моему телу. Кожа горит как от ожога, но я терплю, как он и велел.

Стыдливо прикрываю грудь и дышу через раз.

– Очевидно, не так, как раньше.

Я ничего не понимаю. Не так, как раньше, это как? Что он имеет в виду? Выстроит между нами новую стену, выше и толще предыдущей, или…

Или мы не будем отматывать назад?..

– Мне нужно время, Варя, – поясняет он, когда мои глаза наполняются предательскими слезами.

Сердце, рванув с места, ударяется о ребра и оглушенно застывает. Грудную клетку стягивает ремнями.

– Ты это хотел сказать?..

– Да. Не форсируй события.

– И…

– И я поговорю с Алей. Этого больше не повторится, – перебивает Леша.

Это не совсем то, о чем я хотела спросить, но мгновенно сориентировавшись, оголтело бросаюсь в открытую дверь.

– Ты правда не показывал ей фото мальчишек?

– Нет.

Я ведь знала это! В глубине души была уверена, что он ни за что не станет так делать!

– Вы живете вместе?

– Не живем, – отвечает будто нехотя.

Я представляю, как, должно быть, тяжело ему открываться, но мне не терпится выстроить мост между нами. Вытащить на свет все его самые потаенные мысли.

Закусив губы с целью спрятать улыбку, пытаюсь усмирить начавшее было разгоняться сердце.

– Почему?

Он снова замолкает. Я вижу боковым зрением, как поднимается и опускается его грудь. Блики смуглой кожи в свете уличного фонаря, крепкое обнаженное бедро.

Идем оба как по минному полю.

– Что ты хочешь услышать от меня, Варя?

– Я форсирую… – шепчу еле слышно.

– Я сплю с ней. Это не отношения.

В грудь вонзается острый клинок. Замираю, пережидая острую слепящую боль.

– Мне придется мириться с этим?

– Нет, – чувствую забирающееся в мои волосы его дыхание, – Не придется. Я поставлю с ней точку.

Это значит… Это значит то, о чем я думаю?..

Меня бросает в дрожь. Я поворачиваюсь к нему и, несмело обняв одной рукой, прижимаюсь лицом к плечу. Переполняющие меня эмоции сводят с ума. Но я так боюсь разрушить хрупкое равновесие, что держу их в себе.

– Мы можем говорить?.. – спрашиваю, отчаянно кутаясь в его тепло, – Нам нужно говорить.

– Ты можешь говорить.

Это вполовину меньше того, о чем я просила, но все равно очень много.

– Я хочу говорить с тобой, – лепечу сбивчиво, – Я хочу, чтобы ты верил мне!..

– Говори, Варя.

Мне нужно больше. Я двигаюсь ближе, прилипаю к нему всем телом, хочу пробраться туда, куда раньше вход был открыт. Касаюсь сухим поцелуем основания шеи, прохожусь губами по ключице. Все еще не верю, что это наяву.

– Я люблю тебя, Леш. Глобально.

Он молчит,