Вор без имени - Илья Соломенный
А потом целая куча скоб, попав в голову одновременно, разнесла её в кровавое месиво.
Тварь рухнула на пол.
Тишина.
Я стоял, не дыша, в полном изумлении переводя взгляд со своей руки на камень силы под ключицей — и на труп у своих ног.
— Что… за… херня…?
В следующее мгновение из меня будто кто-то вырвал все силы, оставив только пустую, выжженную оболочку.
Тошнота ударила в горло — горькая, едкая. Я рухнул на колени, и всё, что было внутри, выплеснулось наружу. Меня стошнило так, что на какое-то время перехватило дыхание.
Избавившись от содержимого желудка, я шумно втянул в себя воздух — и только тогда почувствовал, как из носа хлещет кровь — тёплая, солёная.
Капли падали на пол, смешиваясь с рвотой.
Голова кружилась, зрение плыло. Я едва удержался на четвереньках, чувствуя, как мир вокруг расплывается.
— Вот так… Расплата… За магию…
Я отполз в сторону, и снова привалился к стене, пытаясь отдышаться и прийти в себя. Магия, мать её… Кто ж знал, что она требует таких усилий!
Летать, ха! Да тут бы не откинуться от такой мелочи!
Хотя… Металл, значит?
— Охренеть… Просто охренеть…
Я едва успел отдышаться, как услышал за проломом булькающий клёкот и шорох.
Оттуда снова кто-то лез!
На этот раз, несмотря на слабость всего тела и кружащуюся голову, я даже не обернулся.
Вскочил на ноги, рванул в сторону двери, врезался в неё плечом, снеся с единственной петли — и оказался на улице.
Похрен! Надо двигаться! Надо найти новое укрытие! Сидеть в тех развалинах нет никакого смысла!
И я побежал, чувствуя, как еле передвигаются ватные ноги, как туман сжимает горло, как в лёгких горит воздух.
Где-то впереди, сквозь пелену, мерцали огни — может, спасение, а может, новая ловушка?
Плевать! Нужно спасаться!
Я бежал, спотыкаясь о разбросанный по мостовой мусор, опрокинутые тележки с овощами и рыбой, какие-то корзины.
Каждый вдох обжигал лёгкие едким туманом. Горло сжималось от ужаса — этот проклятый Прилив превратил улицы в лабиринт настоящих кошмаров! Из переулков доносились звуки, от которых кровь стыла в жилах: скрип когтей по камню, чавканье чего-то питающегося, прерывистые хрипы умирающих.
«Куда бежать? Где спрятаться?» — проносилось в голове, пока я озирался по сторонам. Все двери наглухо заперты, ставни заколочены. Даже крысы попрятались…
Мои сапоги шлёпали по лужам — то ли крови, то ли чего похуже! — в которых отражались зелёные всполохи на небе. Завернув за угол угол, я наткнулся на свежий труп бродяги. Его лицо застыло в немом крике, а живот был распорот так аккуратно, будто кто-то воспользовался лекарскими инструментами…
— Нет-нет-нет… — я зажмурился, пытаясь стряхнуть это видение, но оно уже намертво врезалось в память.
Проклятье…
Я рванул дальше, всё сильнее и сильнее углубляясь в переплетение улочек Вороньего гнезда.
Вдруг впереди, из тумана, появилось какое-то складское помещение с приоткрытой дверью! Сердце заколотилось быстрее. Ловушка? Или убежище?
Прижавшись к стене у входа, я замер, вслушиваясь. Тишина. Только лёгкий шелест тумана, ползущего по полу внутри.
— Ладно, гандар… Проверим… — решил я и осторожно проскользнул внутрь.
Но лезть вперёд, наученный горьким опытом, не спешил. Для начала снова прислушался, вглядываясь в полумрак помещения. На первый взгляд, всё было тихо, и я, притворив за собой дверь, осторожно двинулся вдоль стен, держась так, чтобы никто не напал со спины.
Склад оказался огромным, заставленным рядами бочек и мешков. Туман успел пробиться сюда — но его было не так уж и много — чуть выше, чем по щиколотку мне. В воздухе витал запах прелого зерна и… чего-то ещё. Медленно продвигаясь вперёд, я наткнулся на два иссушённых трупа. Их кожа напоминала пергамент, а рты были раскрыты в беззвучном крике.
— Что, феррак, здесь произошло?
Впрочем, ничего опасного на складе не оказалось. Скорее всего, эти люди просто не успели запереть дверь — или сделали это не полностью… И какая-то тварь их настигла — но сейчас тут никого не было…
На втором ярусе обнаружился открытый люк на крышу.
«Запасной выход» — с облегчением подумал я, закрывая его. Это хорошо… Это значит, можно уйти двумя путями…
Закончив обследовать склад, я вернулся ко входу и подпёр его ящиком. А затем забрался на второй ярус, поднял с пола старый тесак — жалкое оружие против тварей Прилива, но лучше, чем ничего — и устроился в самом дальнем углу.
— Сколько ещё этот кошмар будет продолжаться? — вслух спросил я себя, вслушиваясь в звуки снаружи.
Каждый шорох заставлял вздрагивать, каждый скрип — сжимать оружие до белых костяшек.
Я попытался рассмотреть камень силы, вплавленный в моё тело, но не смог увидеть гравировку в металлическом сердечнике — для этого требовалось зеркало. Поэтому я просто закрыл глаза, пытаясь успокоить бешеный ритм сердца.
— Переждать. Просто нужно переждать…
Не знаю, сколько я так просидел — но едва не наделал в штаны, когда тишину разорвал оглушительный треск.
Дверь распахнулась с такой силой, что тяжелый ящик, подпирающий её, отъехал в сторону! Я выглянул в щель между ящиками, между которых сидел, чувствуя, как холодный пот стекает по спине.
Пальцы судорожно сжали рукоять тесака.
Как же я устал… Надо бежать — снова бежать!
В помещение ворвались двое — мужчина в потрепанной рубахе и простых матерчатых штанах, и женщина в такой же одежде. Они дышали так тяжело, что воздух свистел в их легких, как в дырявых мехах. Глаза — безумные, выпученные! — метались по углам в поисках укрытия.
— Подопри дверь, гандар! — прохрипела женщина, хватая со стола тяжелую скобу. Ее пальцы дрожали так сильно, что железо выскользнуло и с грохотом упало на пол. Мужчина принялся лихорадочно метаться и попытался подтащить отодвинутый ящик обратно к двери.
Я стиснул зубы до хруста. Это не монстры, а люди — но от этого не легче.
Идиоты! Привели погоню прямо сюда!
«Люк. Крыша. Бежать. Сейчас же!» — но тело, видимо, исчерпало все силы после той магии и забега по затянутым Приливом улицам… Я не мог даже толком поднять тесак!
В следующее мгновение дверь сорвало с петель. Мужчина с женщиной вскрикнули, метнулись в стороны, а массивные деревянные створки пролетели через весь склад, разнеся в щепки стеллажи с мешками. В облаке пыли и кружащейся муки замерли две тени — низкие, поджарые, с горящими глазами, как раскаленные угли.
Моё сердце ухнуло в пятки
