Любовник Павлова 2 - Ника Маслова
Когда я вышел из его кабинета, меня потряхивало от пережитого напряжения. Я дошёл до туалета, заперся изнутри и не выходил, пока не вернул себе самообладание.
Мне пришлось открыть врачу почти всю историю, довериться ему в том, что всё рассказанное останется в стенах клиники и за её пределы не выйдет. Я рисковал и одновременно лгал единственно верным способом — пряча маленькую ложь за горами правды.
Николай Николаевич даже не подозревал о наличии у меня брата. Возможно, я при нём Макса и упоминал, но это прошло фоновым шумом. Однажды Павлов, конечно, всё узнает, но я надеялся к тому времени подготовиться и подать ему информацию красиво.
Посмотрев на себя в зеркало, я сказал вслух:
— Ты справишься, Вадим. У нас с тобой всё получится.
Поправив волосы, галстук, одёрнув пиджак, я вышел за дверь. Спускаясь по лестнице, вызвал такси подороже. Позже, сидя в машине, более-менее отойдя от случившегося, написал сообщение:
«еду назад
в кафе так и не сходил
может, пообедаем вместе, Николай Николаевич?»
Павлов почти сразу его прочитал. Долго не отвечал, и я уже начал беспокоиться. А он вдруг прислал мне фиолетовое сердечко.
Я ответил таким же, только красным.
«Ты всё делаешь правильно, Вадя, — вертелось в голове голосом Макса всю дорогу назад. — Всё делаешь единственно верно. Ты молодец».
Глава 27. Вадим. Холодно-горячо
Глава 27. Вадим. Холодно-горячо
В офисе, когда бумаги, подписанные у Ломоносова, оказались в соответствующих руках и папках, я сказал, да погромче, во всеуслышание, что меня вызывают наверх. Приврал, но для пользы дела, да и проверить мои слова никто тут не мог.
— Скорей всего, до конца рабочего дня не успею вернуться, — предупредил я.
— Иди, конечно, — разрешила так и оставшаяся для меня безымянной начальница.
Надо будет, кстати, этот вопрос как-то решить, а то попросят у Марьванны бумаги взять, а я буду оглядываться кругом и звучно хлопать ушами.
— Тогда я пойду. Всем хорошего вечера. До завтра. Но утром если вдруг я опоздаю...
— Мы будем считать, что ты у Николая Николаевича. Не беспокойся об этом, Вадим.
Улыбнувшись на прощание, я закрыл дверь за собой. Обошёлся без шокирующих признаний, что и не собирался ни о чём беспокоиться.
На первом этапе обустройства на работе мне следовало показать, что я дорожу этим местом и с уважением отношусь к коллегам и руководству. Баш на баш. Тогда и они не будут ставить мне палки в колёса. А видя старательность, положатся на неё и не станут так уж тщательно за мной проверять.
Сначала студент работает на зачётку, потом зачётка работает на студента. Не так важно, что я свою зачётку Костиными усилиями изговнял. Житейская мудрость продолжала работать во всех сферах жизни, не только в учёбе. Покажи себя дельным человеком, и к тебе не будут лишний раз лезть. Начни качать права и выпендриваться — контроль утроится.
На VIP-этаже я для начала развеялся лёгким переругиванием с охраной, затем дальней дорогой прогулялся по роскошным коридорам — совершенно пустым, будто в фильме про зомби.
Егорушка был сегодня до неприличия хорош. Простое лицо, но какая фигура. На этого парня в форме всегда было приятно смотреть. А ему на меня — не слишком приятно, что только добавляло пикантности пикировкам. Растравливало аппетит. Вдохновляло. Очень вовремя для меня.
Мысленно я пытался шутить, хотя какие тут шутки? Настроение скакало туда-сюда, как мячик в пинг-понге. Сомнения грызли, подтачивали решимость. Почему-то подумалось: вот войду я сейчас в кабинет, и Павлов всё сразу поймёт.
«Ха, поймёт он! Да он о существовании Макса даже не знает».
Павлов о брате и правда не знал. Да и откуда? Но мне от этого было почему-то не легче. Тоскливо как-то и тяжело.
В главном холле работал фонтан. Вода текла по стене, и я встал рядом. Если бы кто-то спросил — чтобы любоваться красотами. На деле мне требовалось собраться с силами для встречи с Павловым, настроиться, создать лёгкое игривое состояние и заразить его им.
Не страдашками делиться, не гадать, допустил ли я ошибку или пронесёт, а представлять собой секс ходячий. Я не мог повернуть время вспять и всё переиграть. А даже если бы мог — поступил бы точно так же.
«Максим должен встать на ноги. Это главное, а всё остальное — уж как пойдёт».
Я пришёл сюда не просто так, да ещё и без вызова. В верхних строчках моего плана значилось сходить с Павловым на обед — это как получится — и обязательно раскрутить его на секс, то есть выполнить основную работу. Причём выложиться с энергией, желанием, огоньком, чтобы, когда наступит час «Х» и афера с Максом раскроется, он вспомнил бы этот день и воздержался от моего смертоубийства.
Натужные шутки не помогали, но я старался держать хвост пистолетом. Волнение накатывало волнами, и хвостик так и тянуло поджать, забиться в угол и, сидя там, не отсвечивать.
Я знал, что всё делаю верно, что в моих обстоятельствах следует поступать именно так, не иначе — и всё же, стоя тут, рассыпался на атомы и пророчил себе страшные беды. Видел перед собой лицо Николая Николаевича — полное разочарования и злости. И так внутри тяжело становилось, не спасала даже мысль о том, что я всего лишь пытаюсь помочь брату.
Да и не обманываю я никого. Я всего лишь устроил Максу обследование в лучшей в городе клинике и сам собираюсь его оплатить. Из заработанного. Не украсть, а заплатить своими деньгами!
Всё логично. Всё соответствует фактам. А всё равно казалось, я совершаю самую глупую в своей жизни ошибку.
Но представить, как вхожу в кабинет и признаюсь Павлову прямо сейчас — нет. Я не мог это сделать. Не мог предать Макса.
«Ладно, хватит уже ныть. Не убьёт же он тебя. Максимум — даст коленом под зад. А может, и не даст, а отшлёпает твёрдой рукой, а потом вставит и трахнет до писка. Потому что он живой человек и другого живого человека может понять. Если, конечно, захочет разбираться и понимать. Но об этом ты подумаешь не сейчас, а значительно позже».
Я долго накручивал себя, настраивал на победу, перед дверьми в хозяйские хоромы глубоко шумно вдохнул и потёр в июльскую жару вдруг похолодевшие руки.
Открыв дверь в
