Ресторатор - Яна Голд
Когда фильм закончился, Данил потянулся ко мне, мягко целуя в висок, и провел рукой по моему животу, скользнув под рубашку от пижамы.
– Знаешь, – произнес он тихо, – мне так не хватало тебя сегодня.
От его слов мне стало еще хуже. Я понимала, что должна ответить что-то теплое, но чувствовала себя немой рыбой, выброшенной на берег.
– Дань, – начала я, но он уже притянул меня к себе и начал целовать мою шею. – Не сейчас. У меня критические дни.
Как только эти слова слетели с моих губ, я пожалела о них. Это была ложь – цикл должен начаться только через неделю. Но что еще я могла сказать? Признаться, что не хочу его? Что теперь, когда он прикасается ко мне, я испытываю скорее неприязнь и отвращение, чем страсть и возбуждение?
Данил замер, а затем медленно отодвинулся. В его глазах читалось легкое разочарование, которое он попытался скрыть.
– Ладно, – сказал он коротко и взял в руки телефон, погружаясь в другую реальность.
Я пошла в ванную, чувствуя себя последней трусихой. Стоя перед зеркалом, я долго смотрела на свое отражение и ругала себя за нерешительность. Почему на работе я такая смелая, а дома не могу просто сказать правду? Почему прячусь за глупыми отговорками?
Но самое страшное было то, что я знала ответ: это действительно конец. Мои мысли о Сташевском, избегание близости с Данилом, наши постоянные скандалы на почве ревности и давно угасшие чувства – все это знаки того, что наши отношения больше не имеют смысла. Я просто тянула время, боясь поставить точку и перевернуть страницу.
Закрыв лицо руками, я глубоко вздохнула. Завтра будет новый день. Может быть, завтра я найду в себе силы сказать Данилу правду, а может быть, продолжу прятаться за ложью – день за днем, неделя за неделей, пока все окончательно не развалится само собой. А что? Хороший способ разрушить отношения – пустить все на самотек, врубив на максимум режим равнодушия. Жаль только это путь для слабаков, а я себя к ним не причисляла. Хотя с недавних пор и этот вопрос вызывал у меня некоторые сомнения.
Взяв в руки зубную щетку, я поймала себя на мысли, что представляю реакцию Сташевского на эту ситуацию. Перед глазами стояла его насмешливая улыбка, его проницательный взгляд. Казалось, я даже знаю, что он скажет. Наверняка это будет что-то вроде: «Я знал, что ты не сможешь передо мной устоять».
И тут до меня дошло – я боюсь не только причинить боль Данилу и пережить расставание. Это только верхний слой проблемы. Я боюсь того, что может случиться, если я позволю себе поддаться Сташевскому. Боюсь потерять контроль над ситуацией, над собой. Боюсь стать одной из тех женщин, которые бросают все ради мужчины.
Но больше всего я боюсь признаться себе, что уже сделала первый шаг в этом направлении. И назад дороги нет.
***
Проснувшись раньше будильника, я осторожно выбралась из постели, стараясь не разбудить Данила. Из-за того, что вчера он вел себя как паинька, я чувствовала себя виноватой, а необходимость серьезно поговорить угнетала подобно дамоклову мечу, занесенному над моей головой.
Пока он мирно спал, я собралась и тихо выскользнула из квартиры. Утренний воздух был прохладным, но бодрящим, и я села в машину, чувствуя себя так, будто сбежала от чего-то неизбежного.
В ресторане меня уже ждали первые рутинные дела. Составление рабочего графика, сверка накладных после приемки продуктов, затем пришел представитель банка, где обслуживается Сташевский, и заменил терминалы – все это напрочь вытесняло гнетущие мысли о личной жизни. У меня просто не оставалось времени на рефлексию.
К обеду, когда все сотрудники были на месте, я решила, что самое время подписать оставшуюся часть приказов о приеме. Я подключила к делу Веронику – нашего администратора-старожила, чтобы она вызывала всех ко мне по одному. Вероника со своей активностью и позитивным драйвом быстро организовала непрерывный поток коллег в мой кабинет.
– Все, больше никого нет, – объявила Вероника, когда мы подписали почти все бумаги.
– Ну как же, никого, – улыбнулась я, – еще остался наш уважаемый администратор. Заходи, присаживайся.
Проследив за тем, как Вероника опустилась в кресло напротив меня, я достала приказ о приеме на работу и новый трудовой договор.
– Ознакомься, пожалуйста. Как будешь готова, подписывай. Если появятся вопросы, задавай, – повторила я фразу, которая за прошедшие два дня уже стала привычной.
– Ух ты! Нам зарплату подняли? – улыбнулась Вероника, сверкнув милой щербинкой между ровных зубов. – И количество рабочих часов осталось прежним. Вообще супер!
– Да, все так, – подтвердила я, наблюдая за тем, как Вероника листает документы.
Она деловито расписалась во всех нужных местах, а затем машинально провела рукой по идеально гладкому низкому хвосту в стиле Беллы Хадид. Не знаю, каких усилий ей стоило собрать свое темно-русое каре в подобную прическу, но получалось виртуозно. Передав стопку бумаг мне, девушка выпорхнула из кабинета.
Распределив приказы и трудовые договоры по папкам с личными делами сотрудников, я попросила ребят с кухни отнести короба мне в машину. Первым помогать вызвался Данил, вместе с Гришей из холодного цеха он быстро перенес коробки в мою машину, и при коллеге к моему облегчению не стал уточнять, куда я еду и будет ли там наш новый босс.
Тем более вряд ли я сама могла ответить на этот вопрос, потому что встретиться договорилась с Марией, а не с Яном Сташевским.
Офис Сташевского располагался в здании старинного особняка на Невском проспекте, что накладывало определенный след на все заведение в целом – здесь величественная архитектура с лепниной и высокими потолками смешивалась с современной мебелью, рождая гремучую смесь нео-классики.
Насколько я знала от Люси, этот проект Ян создавал с нуля, а не перекупал уже готовый бизнес, как в случае с нашим рестораном, поэтому, глядя на интерьер заведения, у меня сразу сложилась ассоциация с его владельцем – дерзко, смело, необычно. Здесь не пытались стирать налет истории, но ей стремительным прогрессом наступала на пятки современная реальность.
Уточнив у бармена, как найти Марию, я попросила помочь мне донести коробки и оказалась в кабинете отдела кадров. Интерьер был выполнен в светлых тонах: белые стены, светлое дерево столов, огромные окна с видом
